Георгий Суданов - 1812. Всё было не так!

Перед руинами села проходил глубокий овраг, за которым располагались флеши, или реданы, предназначенные для поддержки передовых егерей, а около деревни Шевардино на холме между двумя перелесками было еще одно укрепление для защиты села Семеновского».

Расположение войск перед Бородинским сражением

Генерал Л.Л. Беннигсен и не пытается скрыть своего возмущения. Он пишет:

«Взгляните на план этого сражения. Обратите прежде всего внимание на огромное пространство, которое занимали наши войска (в этом заключалась величайшая ошибка, какую можно было сделать в ожидании атаки со стороны Наполеона, система действий коего хорошо известна и против которого можно было, следовательно, принять более действительные меры <���…>). От последней батареи на нашем правом фланге до крайней батареи на левом фланге, или до 3-го корпуса, находившегося под командой генерал-лейтенанта Тучкова, который стоял на Старой Смоленской дороге, было более десяти верст, так что войска, или резервы, находившиеся на одном фланге, или хотя бы даже в центре, не могли подойти своевременно, чтобы поддержать другое крыло, – что и случилось 26 августа, несмотря на то что неприятель еще 24 августа (5 сентября) выказал намерение атаковать наш левый фланг. Я высказал свое мнение князю Кутузову, но все осталось по-старому».

А вот мнение генерала А.П. Ермолова:

«Слабость левого крыла в сравнении с прочими частями позиции была ощутительна, укрепления же на нем ничтожны, и по краткости времени нельзя было успеть сделать их лучшими».

Осмотрев за два дня до сражения русские позиции, князь Багратион написал Ф.В. Ростопчину:

«Все выбираем места и все хуже находим».

Говорят, что эту неудачную позицию выбрал даже и не сам М.И. Кутузов, а полковник К.Ф. Толь, назначенный главнокомандующим на должность генерал-квартирмейстера.

Во всяком случае, генерал Л.Л. Беннигсен в своих «Записках» утверждает, что «полковник Толь овладел умом князя Кутузова, которому его тучность не позволяла самому производить рекогносцировку местности ни до сражения, ни после него».

Вывод делает обер-квартирмейстер 6-го корпуса И.П. Липранди:

«Что касается до позиции в общем смысле, то опысывать ее подробно и исчислять ее недостатки и выгоды <���…> было бы излишне. Замечу только одно, что на всем пространстве от Царева Займища, куда прибыл Кутузов, до Москвы не было ни одной позиции, которая, после всех недостатков, приписываемых Бородинской, была бы для нас лучше. А дать битву до Москвы, по соображениям главнокомандующего, было необходимо».

Тем не менее в своем докладе императору М.Б. Барклай де Толли сообщал:

«Прибыли мы наконец 22 августа в позицию при Бородине. Она была выгодна в центре и правом фланге, но левое крыло <���…> совершенно ничем не подкреплялось и окружено было кустарниками на расстоянии ружейного выстрела».

Но Михаила Илларионовича все это ничуть не смущало. Он уверял императора Александра:

«Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить искусством».

Как ему это удастся, мы еще увидим…

Почему-то принято считать, что в Бородинском сражении Наполеон преобладал над русскими числом своих войск. Однако в настоящее время со всей очевидностью доказано, что русская армия в целом даже превосходила наполеоновскую по численности.

Военный историк Анри Лашук утверждает, что армия Наполеона насчитывала в своих рядах примерно 133 000 человек, а вот численность всех войск, собранных под командованием М.И. Кутузова, достигала 155 200 человек. Из них 114 000 человек приходилось на регулярные войска, а еще было 9500 казаков и 31 700 ратников ополчения. Как пишет Лашук, «из этого количества к утру 7 сентября, за вычетом потерь, понесенных за два предыдущих дня, оставалось в наличии около 150 000».

Естественно, русская сторона была заинтересована в том, чтобы занизить численность русской армии. Например, генерал Л.Л. Беннигсен потом написал:

«Подошли 22 августа (3 сентября) к Бородину с нашими двумя соединенными армиями, в которых насчитывали, однако, не более 90 000 человек».

А вот данные К.Ф. Толя:

«Российская армия имела под ружьем: линейного войска с артиллерией 95 000, казаков 7000, ополчения Московского 7000 и Смоленского 3000. Всего под ружьем 112 000 человек».

На самом деле более близка к действительности следующая оценка: около 150 000 человек, в том числе 116 000 строевых солдат и офицеров (остальное составляли казаки и ратники ополчения).

Соответственно численность наполеоновской армии русскими всегда завышалась.

Например, тот же К.Ф. Толь приводит следующие данные:

«Неприятельская армия имела войск под ружьем, а именно: 5-й корпус князя Понятовского, состоявший из двух пехотных дивизий и двух бригад кавалерии, – 16 000 человек; 1-й корпус маршала Даву, из пяти дивизий пехоты и двух бригад кавалерии, – 45 000 человек; 3-й корпус маршала Нея, из трех дивизий пехоты и двух бригад кавалерии, – 25 000 человек; 8-й корпус маршала Жюно, из двух дивизий пехоты и одной бригады кавалерии, – 10 000; 4-й корпус вице-короля итальянского Евгения, из трех дивизий пехоты и двух кавалерии, – 24 000; резерв из Молодой гвардии – 20 000, Старой гвардии с ее кавалерией – 10 000 человек. Четыре кавалерийских корпуса, состоявших каждый из трех дивизий, под командой короля Неаполитанского Иоахима, составляли 30 000 человек. К сему принадлежало более 1000 орудий артиллерии, что и составляет под ружьем всего войска с артиллерией более 185 000 человек».

Конечно же, это явный перебор…

Наполеон на Бородинском поле

А вот по данным маркиза де Шамбре, перекличка, проведенная 21 августа (2 сентября), показала наличие в составе наполеоновской армии 133 815 строевых чинов (за некоторых отставших солдат их товарищи отозвались «заочно», рассчитывая, что те догонят армию). Однако это число не учитывает 1500 сабель кавалерийской бригады генерала Пажоля, подошедших позже, и 3000 строевых чинов главной квартиры.

На наш взгляд, более близка к действительности следующая оценка: около 135 000 человек.

Имели русские преимущество и по численности артиллерии.

Генерал Роберт Вильсон утверждает, что «русские имели 640 орудий, неприятель – 1000», но это неправда. На самом деле у русских было 624 орудия, а у Наполеона – 587 орудий.

Как известно, по законам военного искусства наступающая сторона должна обладать превосходством хотя бы в одну четверть. У Наполеона этого не было, однако умелое расположение орудий позволило бывшему артиллеристу, ставшему императором, снивелировать это несоответствие.