Андрей Мелехов - 22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар

«Через час, а может быть, и меньше, оказываюсь в приемной наркома обороны ( то, что он явился именно в эту приемную, говорит о высоком номенклатурном статусе Ортенберга . – Прим. авт.). Там полным-полно военного народа. С папками, картами, заметно возбужденные. Говорят шопотом. Тимошенко уехал в Кремль. Зачем – не знаю. Ничего, кроме тревоги, мне не удается прочитать на его лице» (там же). Как расценить прочтенное? Может, получив неопровержимые свидетельства о предстоящей агрессии Германии, высшее политическое и военное руководство страны наконец привело в действие соответствующие тайные планы? В конце концов таковые обязательно существуют – на всякий случай – в любом царстве-государстве. И вот – пошли звонки… Абсолютно логично было бы предположить, что одних доверенных борзописцев решили тут же – не дожидаясь нападения – усадить писать антифашистские стихи. А других – еще более доверенных и проверенных – придать в персональные идеологические помощники наркому обороны и отправить обоих на заранее созданный Западный фронт – встречать супостата. Но не тут-то было!

«Около пяти часов утра, – пишет Ортенберг, – нарком вернулся из Кремля. Позвали меня:

– Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется.А вы поезжайте в «Красную звезду» и выпускайте газету…» (там же, с. 6). Вот-те на: «Иди отсюда, газету выпускай…» Оказывается, что вся суета утром 21 июня в приемной министра обороны оказалась «пшиком»! Ортенбергу не понадобилась военная форма – по крайней мере не в этот день. Выходит, как только страшный враг вторгся на территорию СССР, надобность для наркома обороны и его идеологического помощника Ортенберга ехать в Минск и встречать фашистских гадов грудью на святой белорусской земле тут же отпала… Но самое интересное заключается не в этом: еще до начала войны страсть к внезапным поездкам в направлении западной границы одолела не только Ортенберга и наркома обороны Тимошенко.

Несостоявшийся «освободитель» милитаристской Финляндии К.А. Мерецковнакануне войны являлся заместителем вышеупомянутого маршала Тимошенко. Еще весной 1941 года он смог убедиться в том, что на западных границах страны, оборонять которую ему поручили, не все ладно. Вот что он пишет: «Весной 1941 года я был на учениях в Ленинградском военном округе, которым командовал генерал-лейтенант М.М. Попов. Поездку в ЛВО я считаю успешной. Командный состав поставленные задачи решал правильно. Войска готовились ( к чему?! – Прим. авт.) хорошо. Затем отправился в Киевский Особый военный округ. В конце мая начальник оперативного отдела штаба округа И.Х. Баграмян доложил мне обстановку. Дело приближалось к войне. Немецкие войска сосредоточивались у нашей границы.Баграмян назвал весьма тревожную цифру, постоянно возраставшую. Прежде чем доложить в Москву, я решил еще раз все перепроверить. Поехал во Львов, побывал а армиях округа. Командармы в один голос говорили то же самое (!) . Тогда я лично провел длительное наблюдение с передовых приграничных постов и убедился, что германские офицеры вели себя чрезвычайно активно… из Киева я отправился в Одессу, где встретился с начальником штаба округа генерал-майором М.В. Захаровым. Выслушав его подробный доклад, из которого явствовало, что и здесь, на границе, наблюдается тревожная картина, я вместе с ним поехал к румынскому кордону. Смотрим мы на ту сторону, а оттуда на нас смотрит группа военных. Оказалось, что это были немецкие офицеры» («На службе народу», с. 198). Надо же: «Привет, коллеги!»

В Одесском округе по указанию замнаркома Мерецкова «было проведено учение механизированного корпуса. Корпус был введен в порядке тренировки в пограничный район, да там и оставлен» (там же, с. 200). По-видимому, речь идет о «введении» 2-го мехкорпуса под командованием генерал-лейтенанта Новосельского Ю.В., который до недавнего времени находился в подчинении Генштаба, а перед началом войны был включен в состав явно ударной по своему составу 9-й армии. Действительно, зачем гонять танки туда-обратно, бензин да солярку жечь, моторесурс расходовать! Пусть там – возле границы – и остаются! Туда же – к границе – «во время учения» выводится и 48-й стрелковый корпус под командой давнего знакомца Мерецкова – Р.Я. Малиновского. Разумеется, и этот корпус остался в пограничном районе. Пехоте туда-сюда мотаться еще труднее: ноги-то не казенные! В ходе «учений» посланец наркомата обороны «с радостью увидел, что дальновидный начальник уже приготовил корпусной командный пункт». Какое-то, значит, революционное чутье подсказало будущему маршалу Малиновскому, куда его соединение будет выдвигаться в ближайшем будущем: тоже, наверное, на рекогносцировки ездил – как его коллеги из Киевского военного округа… Из этой длинной цитаты следует, что как минимум заместитель народного комиссара обороны СССР, инспектировавший готовность Вооруженных Сил к выполнению какой-то большой задачи партии и правительства, смог лично убедиться в неминуемости приближающейся войны. Причем, как стало ясно, приближалась она с не той стороны, откуда ее планировали начать советские военные. В этом Мерецков смог убедиться на всех будущих фронтах – от границы с Финляндией до границы с Румынией. Как следует из его слов, после подтверждения правильности информации говорящих одно и то же генералов в округах, он еще в конце маядоложил об этом своему прямому начальнику – товарищу Тимошенко. Так что и для наркома обороны никакой «внезапности» в нападении Вермахта, по идее, быть просто не могло. Мало того, вместе с С.К. Тимошенко он за неделю до начала войныпобывал и на приеме у И.В. Сталина. «Оба они, – подчеркивает Мерецков, – отнеслись к докладу очень внимательно» и даже приказали «дополнительно проверить состояние авиации, а если удастся (?!) – провести боевую тревогу» (там же).

После этого Мерецков вновь «немедленно» вылетел на границу – в Западный Особый военный округ. Правда, вся его кипучая деятельность никакого результата не принесла, хотя «тревога прошла удачно», а «истребители… и бомбардировщки быстро поднялись в воздух и проделали все, что от них требовалось». Но, видно, не то от них «требовали»: спустя всего лишь неделю немцы разбомбили авиацию округа в пух и прах. Да так, что ее командующий И.И. Копец 23 июня застрелился – как и обещал накануне войны. Пока Мерецков второй раз за четыре неделиинспектировал приграничные округа, он вновь и вновь убеждался, что «…Германия сосредоточивает свои силы». «Я вылетел в Москву», – пишет замнаркома обороны, – где «ни слова не утаивая, доложил о своих впечатлениях и наблюдениях на границе наркому обороны» (там же). Нарком почему-то не убоялся гнева якобы не хотевшего и слышать о фашистской угрозе вождя народов: «С.К. Тимошенко при мне позвонил И.В. Сталину и сразу же выехал к нему, чтобы доложить лично». Каков результат доклада? А вот какой: «Было приказано по-прежнему на границе порядков не изменять, чтобы не спровоцировать немцев на выступление» (там же, с. 201). Лично я нахожусь в недоумении: неужели переброшенные, как следует из слов самого же Мерецкова, по его собственному приказу к границам два корпуса – десятки тысяч военнослужащих, сотни танков и орудий, тысячи автомобилей и повозок – это не «провоцирующие» действия? А что же тогда «провокация» – в советском, так сказать, понимании?..