Андрей Мелехов - 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?

Вот как выразился по этому поводу историк Марк Солонин в статье «Три плана товарища Сталина»: «Есть факт. На рассвете 22 июня 1941 г. нападение Гитлера на Советский Союз стало для товарища Сталина страшной неожиданностью. В возможность такого развития событий Сталин не верил. Даже вечером 21 июня, когда от командования приграничных округов в Москву полетели шифровки о том, что немцы снимают колючую проволоку на границе и в воздухе висит гул танковых моторов, когда по меньшей мере три солдата Вермахта переплыли пограничный Буг в попытке предупредить Родину трудящихся всего мира – даже тогда товарищ Сталин усомнился в достоверности этих сообщений. Да и утром 22 июня Сталину потребовалось несколько часов для того, чтобы принять наконец реальность к сведению... Нападение Германии изумило обитателей кремлёвских кабинетов, ошеломило их и повергло в состояние шока. Это есть факт. Есть и ещё один факт, точнее говоря – большая группа фактов. В мае—июне 1941 г. Вооружённые Силы Советского Союза находились в состоянии скрытого стратегического развёртывания. Причём все составляющие стратегического развёртывания (мобилизация резервистов, стратегическая перегруппировка и развёртывание войск, оперативное развёртывание группировок) производились в режиме строжайшей, небывалой даже по сверхжёстким сталинским меркам, секретности» (сборник «Правда Виктора Суворова. Окончательное решение», с. 31–32).

Историк Р. Иринарховв своей книге «Красная Армия в 1941 году» выразился ещё эмоциональнее: «Нет, не могло руководство страны и армии спокойно относиться ко всем этим поступающим тревожным, кричащим о неизбежности войны сообщениям с западной границы СССР. Невозможно поверить, что Сталин, столько сделавший для укрепления обороноспособности своей страны, мог безучастно смотреть на военные приготовления Германии...» (с. 400). «Такое спокойствие, – продолжает свою мысль Р. Иринарховв книге «Киевский Особый», – может быть только в двух случаях – или правительство СССР и руководство Красной Армии ничего не подозревают о намерениях Германии, или слишком надеются на несокрушимую мощь своей армии. Первое предположение сразу отпадает, поступающих докладов и сообщений о готовности Германии к войне с СССР было предостаточно, и не услышать их мог только глухой. Остаётся другое – уверенность в боеспособности соединений Красной Армии» (с. 385). «... И правительство Советского Союза, и высшее руководство Красной Армии, –в очередной раз подчёркивает российский историк, – были прекрасно осведомлены о готовящемся нападении 22 июня 1941 г. (я надеюсь, что уже ни у кого из читателей не возникает сомнений в этом факте). На состоявшемся ещё до войны заседании в Кремле с участием И.В. Сталина было чётко сказано, что нападение фашистской Германии произойдёт именно в этот день(из дневника С.М. Будённого. – Р.И. ) ... высшее руководство Красной Армии прекрасно знало дату нападенияи предприняло некоторые меры для его отражения, которых, к сожалению, оказалось недостаточно. Прекрасно оно знало и о сосредоточении германских войск (в том числе и его бронетанковых группировок)... Да и проведение сборов переменного состава армии, которое было назначено с 15 мая по 1 июля 1941 г. (обычно проводились осенью, после уборки урожая), убедительно свидетельствует о том, что войну ждали» (там же, с. 389).

Коротко этот конундрум можно сформулировать следующим образом: почему, прекрасно зная о неминуемом нападении Германии в ночь с 21 на 22 июня, Сталин спокойно отправился спать?На самом же деле, вопросов гораздо больше... Почему давно ожидавшиеся события всё же «ошеломили» советских политических и военных руководителей (а также пять с половиной миллионов военнослужащих)? Зачем 21 июня был сознательно и весьма демонстративно снижен уровень боеготовности некоторых компонентов Советских Вооружённых Сил? Что такое случилось обнадёживающего, чтобы вдруг отменить состояние повышенной боеготовности и казарменное положение, введённые ещё в апреле, и отпустить командиров многих приграничных частей на выходные к жёнам, к любовницам и в рестораны? Зачем запрещали эвакуировать семьи комсостава? Что забыли командующие армиями, фронтами и флотами в театрах, клубах и на стадионах вечером 21 июня? По какой причине после этих демонстративных посещений многолюдных сборищ они направились не домой, а обратно в свои кабинеты и на уже развёрнутые передовые командные пункты? С какой стати прямо накануне войны происходил демонстративный отвод пехотных частей от границы, артиллеристам приказывали сдать прицелы орудий на «профилактику» в мастерские, а пехоте – патроны на склады? Почему, наконец, уже точно зная день и час планируемого германского нападения, Сталин не отдал приказ нанести упреждающий удар или, на худой конец, ввести в действие пусть и не утверждённые планы прикрытия границы?Где искать объяснение совершенно непостижимой уверенности вождя СССР и его ближайших соратников ранним утром 22 июня в том, что идёт не настоящая война, а что-то иное? Откуда взялись истеричность и нерешительность в документах, подписанных «железным» Жуковым?

Начнём с того, что существуют несколько теорий происходившего. Неудивительно, что именно объяснения советской поры – «ни сном, ни духом/не знали, не ведали/ни ухом, ни рылом» и «Сталин верил Гитлеру и не верил своим разведчикам» являются наименее убедительными. Останавливаться на них подробно я не буду: в свете приведённых лишь в данной работе фактов они выглядят примерно так же, как средневековая теория о вращении небесных тел вокруг Земли. В этой связи упомяну лишь об одном факте, ставшем достоянием общественности после крушения СССР – «успокаивающем» письме Гитлера от 14 мая 1941 года, которое Сталин якобы получил от него 15 мая. Приведу его в сокращённом виде по тексту из статьи Кейстута Закорецкого«ВИП-методом о планах 41-го», опубликованной на с. 103 сборника «Новая правда Виктора Суворова»:

«Я пишу это письмо в момент, когда я окончательно пришёл к выводу, что невозможно достичь долговременного мира в Европе – не только для нас, но и для будущих поколений – без окончательного крушения Англии и разрушения её как государства. Как вы хорошо знаете, я уже давно принял решение осуществить ряд военных мер с целью достичь этой цели...

Оппозиция моему решению стала расти во многих элементах германского общества, включая представителей высокопоставленных кругов. Вы наверняка знаете, что один из моих заместителей, герр Гесс, в припадке безумия вылетел в Лондон... По моей информации, подобные настроения разделяют несколько генералов моей армии, особенно те, у которых в Англии имеются родственники.