Денис Соловьев - Вымпел. Группа специального назначения КГБ СССР

19-м марта 1969 года датируется Приказ Председателя КГБ СССР, которым, во исполнение закрытого Постановления Совета Министров СССР, предписывалось образовать совершенно необычное подразделение, задачи которого уже не вписывались в привычные рамки работы. Осмысление масштаба поставленных задач, и уж тем более их выполнение, ещё были плодом кропотливой работы.

Решать эти задачи могли только высочайшие профессионалы, и от их подбора зависело всё. Офицеров — создателей КУОС, первых преподавателей школы спецназа госбезопасности, находили и отбирали из числа лучших из лучших. Жизнь показала, что это был абсолютно правильный выбор.

Первым начальником КУОС стал Григорий Иванович Бояринов. Кажется, само провидение способствовало тому, чтобы это подразделение возглавила такая личность. Фронтовик, человек незаурядной судьбы, блестящий специалист своего дела, умница. Чтобы понять этого человека, пусть каждый ответит для самого себя на простой вопрос — верят ли в тебя твои товарищи настолько, что готовы идти за тобой даже на смерть? За ним шли!

Под стать Григорию Ивановичу была сформирована и команда первых преподавателей КУОС: мастера, знатоки своего дела, каждый в своей области — уникальный специалист, беззаветно преданные Родине люди. Это были не кабинетные работники, а боевые офицеры, которые, когда это было необходимо, отложив в сторону учебник, брали в руки боевое оружие и вели своих вчерашних учеников на выполнение самых сложных заданий.

Ко времени создания КУОС в странах Запада, как минимум, десяток лет уже существовали боевые подразделения аналогичного профиля. Приходилось догонять. Однако уже спустя непродолжительное время, в мире едва ли можно было найти школу подготовки спецназа, выражаясь лексикой новояза, «круче» нашей. Объяснение этому достаточно простое — профессиональную подготовку спецрезервистов вели люди, имевшие опыт агентуро-оперативной и диверсионной работы, полученный в Великой Отечественной войне. А теперь задумайтесь, много ли было государств, армии и спецслужбы которых могли бы сравниться с СССР в этой области.

Организационно КУОС были развёрнуты на базе Высшей Краснознамённой школы КГБ СССР — легендарной кузницы кадров контрразведки. В то же время, профессорско-преподавательский состав и слушатели КУОС находились в оперативном подчинении руководства внешней разведки или Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР. С середины 70-х годов подготовку кадрового состава КУОС и выполнение боевых задач стала осуществлять нелегальная разведка, а именно, Управление «С» ПГУ КГБ СССР.

Базой КУОС стала территория знаменитой ШОН (Школа особого назначения) в районе г. Балашиха. В годы войны отсюда ушли в своё бессмертие легендарный разведчик-Николай Иванович Кузнецов. Зоя Космодемьянская и многие другие. Здесь начинал свою оперативную деятельность в качестве заместителя начальника школы радиоподготовки выдающийся советский разведчик-нелегал Рудольф Иванович Абель (настоящая фамилия — Вильям Генрихович Фишер). После окончания войны на этой территории находилась знаменитая 101-я разведывательная школа, готовившая сотрудников советской внешней разведки.

Позднее, уже выпускники КУОС, отправятся отсюда для выполнения поставленных интернациональных задач, отсюда, практически на все континенты земного шара. Однако первыми будут отряды специального назначения «Зенит» и «Каскад», принявшие боевое крещение в Афганистане.

В 1992 г. во время моих встреч с российскими, французскими и американскими журналистами, мне задавали один и тот же вопрос: разведка и терроризм.

Российские журналисты требовали, по крайней мере, осудить те действия бывшей моей службы, которые были связаны с насилием. "Ведь раньше считалось, что последним случаем, когда КГБ прибег к акту террора за рубежом, было при Хрущеве убийство советским агентом украинского националиста С.Бандеры. Кто поручится за то, что нашему агенту за рубежом снова не будет дан приказ устранить, скажем, перебежчика?"

Иностранные же корреспонденты ставили вопросы профессиональнее, считая, что спецподразделения в спецслужбах есть и должны быть. Их интересовало, имело ли наше Управление какое-либо отношение к борьбе с терроризмом. Есть ли у нас информация о западно-европейских террористических группах типа немецкой "Красной Армии" или ближневосточных группах Абу Нидаля, Карлоса? Не пытались ли мы проникнуть в одну из них? Какова моя точка зрения по поводу деятельности этих групп? Были ли какие-либо официальные директивы о том, как относиться к ним в случаях соприкосновения?

Я не смог удовлетворить их любопытства в полном объеме, ибо наше Управление не решало каких-либо вопросов, связанных с террористической деятельностью. Все, что опубликовано в последние годы за рубежом о причастности Восьмого отдела Управления «С» к терроризму, — не более, чем свободный полет фантазии авторов.

После окончания Великой Отечественной войны в течение ряда лет подразделения спецназначения бывшего IV Управления МГБ СССР, действовавшие в тылу противника и против оставшихся в живых бандитов и пособников нацистов, были свернуты.

Восьмой отдел Управления «С», который сформировался в середине 70-х годов из некоторых бывших сотрудников этих подразделений, был ничем иным, как информационной и научно-исследовательской разведывательной структурой, отслеживавшей оперативными средствами все, что касалось сил специального назначения стран НАТО. Отдел, естественно, проводил подготовку спецрезервистов на случай возможных военных действий, как это делается в любом государстве.

События в Афганистане заставили нас создать в 1978–1980 гг. и послать туда укомплектованные спецрезервистами внеструктурные подразделения типа «Зенита» и «Каскада». Встретившиеся там трудности доказали ошибочность принятого в 50-е годы решения о прекращении деятельности частей специального назначения.

31 декабря 1979 года я и Вадим Алексеевич Кирпиченко в присутствии Владимира Александровича Крючкова докладывали Юрию Владимировичу Андропову о нашем участии в афганских событиях. После окончания беседы я сказал о том, что нужно уже сейчас, оценивая этот опыт, подумать о формировании специального кадрового подразделения в системе КГБ. Юрий Владимирович посмотрел на меня, не ответив ни слова. В середине января произошла очередная встреча. Я уже пришел с бумагой, в которой была изложена идея создания «Вымпела». В течение 1980 года, после неоднократных обсуждений, согласований в правительстве и Политбюро, руководство КГБ согласилось с необходимостью образования такого спецподразделения.