Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Комбинация представилась очевидной; больше всего возмущался министр иностранных дел Морис Шуман, который только что заключил весьма выгодный для Франции договор с несколькими арабскими странами, возмущался и требовал принятия немедленных мер.

Реалист Помпиду, получив извещение от ВМС, что в этой зоне у Франции нет боевых кораблей, способных немедленно перехватить катера, спросил Шумана: «Вы что, предлагаете бомбардировать или торпедировать их? Поговорите с израильским послом». Однако посол, по несчастью, оказался в отъезде — гостил у своих друзей в Швейцарии. Шуману пришлось удовлетвориться двухчасовой выволочкой, которую он устроил дипломатам невысокого ранга (старший из них, Ави Примор, был всего пресс-атташе).

В Иерусалим был отправлен запрос; ответ пришел в самых спокойных тонах: «Правительство Франции само продало катера норвежской компании «Старбоут энд вейл». Нельзя отрицать возможность того, что упомянутая компания сдала в аренду легально купленные ею катера какой-либо израильской фирме»…

А катера уже шли Средиземным морем.

Без внимания их не оставляли: французские, американские и итальянские самолеты барражировали, иногда спускаясь так низко, что едва не касались мачт. Несколько раз появлялись и военные корабли — американские и итальянские, а неподалеку от Кипра на сближение пошел советский эсминец и едва не протаранил один из катеров. Возможно, ненамеренно; а вот египетская подводная лодка была направлена на перехват с откровенными намерениями, но не сделала ни одного выстрела — в точке перехвата катера уже встретили боевые корабли израильских ВМС, а в небе кружили израильские самолеты.

Скандал во Франции продолжался еще несколько недель. Два французских генерала лишились должностей, Мордехая Лаймена выслали из Франции.

В организации заговора обвинили и Феликса Амьо, но при всем старании не смогли найти в его действиях состава преступления или свидетельства личных корыстных интересов. Сам же судостроитель не счел нужным даже принести какое-то извинение. Он выполнял свои служебные обязанности и только. Что касается жителей Шербура, то в отчете правительственной комиссии, проводившей официальное расследование, отмечалось: «Создается впечатление всеобщего заговора молчания по этому делу среди жителей Шербура».

Упорядоченность, быстрота и «чистота» Действий — практически без пострадавших — говорит о высоком классе проработки и исполнения секретной операции. Мастерство здесь отмечается во всем: от безукоризненного с точки зрения международного права стратегического замысла до внимательной отработки всех деталей. Признаки особой заинтересованности в действиях или бездействии должностных лиц имеются, но факты коррупции недоказуемы.

Очень характерна в этом отношении позиция населения: фактически, они были подкуплены — но не столько деньгами (колония жила достаточно скромно), а продуманной до мелочей системой контактов с тщательно подготовленными и проинструктированными моряками; а это, наверное, единственный вид подкупа, который не является ни преступлением с точки закона, ни грехом с точки зрения любой религии.

Фактически все двадцать лет, пока. «Лакамом» руководил Беньямин Джибли, работа как по охране «своих» секретов, так и во внешних действиях проходила достаточно успешно. Серьезные провалы произошли уже в восьмидесятых годах.

В 1981 году новый премьер-министр, глава правого блока «Ликуд» Менахем Бегин назначил Рафи Эйтана, опытного разведчика, самым крупным достижением которого было участие в похищении в 1960 году Адольфа Эйхмана, на пост советника премьера по антитерроризму.

Эйтан родился в 1926 году в киббуце «Анн Харод» в долине Джезрил. Его мать вспоминала, что маленький Рафи однажды сказал, насмотревшись кино: «Я хочу быть шпионом, как Мата Хари». Детские фантазии Эйтана скоро стали реальностью: с 12 лет он начал участвовать в деятельности нелегальной армии «Хагана». В ней он заработал прилипчивую кличку «Вонючий Рафи», — однажды ему пришлось для выполнения задания «Палмах» долго пробираться через канализацию. В день провозглашения независимости Израиля, 15 мая 1948 г., он был ранен, но вскоре выздоровел и пришел на службу в армейскую разведку.

После войны Иссер Харел привлек его в кадры совместного оперативного подразделения «Моссада» и «Шин Бет». Формально Эйтан служил в «Шин Бет» с 1950 по 1953 год, а затем перешел в «Моссад», где занял пост начальника оперативного департамента и в духе времени, принимал участие практически во всех громких операциях израильской разведки. Когда вешали Эйхмана, Эйтан был одним из свидетелей. Последние слова нацистского военного преступника: «Надеюсь, ты скоро последуешь за мной» — были обращены к Эйтану.

В последующие годы у Эйтана были острые оперативные и личные конфликты с Замиром, а позже — с его преемником Хофи, когда Эйтан выступал в роли консультанта. Эйтан практически стал разделять взгляды Шарона на то, что «Моссад» нуждается в реформировании, его нужно призвать к порядку и даже ослабить.

В 1972 году в возрасте 46 лет Эйтан вышел в отставку и решил попробовать себя в бизнесе: от разведения тропических рыбок до торговли недвижимостью, но вскоре разорился. Опыт разведки не всегда применим в бизнесе.

Его друг и покровитель Ариэль Шарон, который в тот период приобрел очень большое влияние в руководстве (Шарон даже носился с идей создания — для себя, естественно, — поста «Министра разведки»), рекомендовал Эйтана в качестве эксперта по антитерроризму: координационный пост на периферии разведсообщества, не дававший никаких властных полномочий.

«Верный человек» был подготовлен. Тогда Шарон взялся за «Лакам» или «Бюро научных связей», о существовании которого было известно всего нескольким лицам.

В министерстве обороны и разведсообществе директор «Лакама» Биньямин Бламберг имел репутацию гения, хотя никто не знал точно круг его обязанностей. Когда руководители разведсообщества запрашивали у «Лакама» отчет о его деятельности, Бламберг просто игнорировал эти запросы. Министр обороны Моше Даян всегда поддерживал сверхсекретное «Бюро научных связей», но никогда не интересовался, чем конкретно оно занимается. Ответственность за «Лакам» он переложил на своего заместителя генерала Цви Зура. Генерал, занимавший в начале 1960-х годов пост начальника штаба армии, предоставил Бламбергу полную свободу действий. Этот либерализм пошел еще дальше, когда после 11-летнего перерыва в министерство обороны вернулся Шимон Перес, который сменил Моше Даяна после унизительных поражений во время войны Йом киппур.