Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Аналитики «Моссада» забили тревогу. Наум Адмо-ни (тогда он уже возглавил «Моссад» после Хофи) доложил премьеру, что направлять военный персонал в страны с неустойчивыми режимами, где в любой момент повстанцы могут одержать верх, — огромный риск; кроме того, при агрессии Ливии военные советники в Чаде могли попасть в плен к ливийцам.

Премьер-министр принял доводы Адмони. Военные советники были срочно отозваны…

Что же касается встречи на ранчо Кашоги, то, как говорится, все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.

«Моссад» потребовал подробную информацию о встрече и получил ее от Дэвида Кемчи. Ицхаку Хофи, тогда еще не ушедшему в отставку, естественно, не понравилось ни то, что его отстранили от встречи с Нимейри [154] , ни тем более то, что, по существу, по линии Минобороны начали крупномасштабную тайную операцию, причем без участия не только «Моссада», но и «Амана» — а аналитики обеих разведслужб всегда с недоверием относились к Аднаном Кашоги.

Аналитики «Моссада» давно пришли к однозначному выводу о том, что в политическом плане время «беби-шаха» и его генералов прошло. Операция вторжения в Иран небольшими силами, предпринятая в то время, когда он успешно противостоял огромной армии Ирака, имела очень мало шансов на успех и могла привести только к серьезным потерям и разоблачению как международного заговора, так и заговорщиков.

Кроме того, аналитики «Моссада» смогли представить четкую аргументацию отсутствия реальной необходимости «суданского арсенала» — действительные интересы и возможности Израиля не требовали рисковать ни жизнями своих граждан, ни деньгами и престижем государства ради сомнительных операций в далеких странах ради не слишком значительных и опосредствованных политических выгод.

Бегин, с подачи Хофи и поддержавшего эту позицию министра иностранных дел Шамира, заявил Шарону, что ему нужны более серьезные доказательства того, что переворот в Иране может увенчаться успехом, — а тем временем Хофи тайно отправил одного из своих заместителей [155] в Марокко для встречи с «беби-шахом». Там представитель «Моссада» заявил молодому принцу: «Я уполномочен высшим руководством Израиля сообщить вам, что израильтяне, с которыми вы встречались, не являются нашими официальными представителями. От них у вас будут одни неприятности. Пожалуйста, в будущем поддерживайте прямой контакт с нами, хотя сам по себе «суданский проект» нас не интересует».

«Моссад» и «Аман» наблюдали за ядерной программой Ирака с того момента, как только стало известно о намерении Багдада приобрести атомный реактор у Франции. В ноябре 1975 года Франция дала согласие на поставку в Ирак двух реакторов: одного — небольшого, для исследований, и второго — промышленного, мощностью 70 мегаватт. Иракцы назвали этот проект «Таммуз» по имени ханаанского бога.

Мысль о том, что арабское государство — особенно радикальный Ирак — сможет получить ядерное оружие (о том, сколь краток, при старании, путь от мирного реактора к смертоносной бомбе, все они хорошо знали), лишала сна израильских руководителей. До момента прихода Бегина к власти в 1977 году Израиль пытался дипломатическими средствами затормозить ядерную программу Ирака, отговаривая Францию, Италию и Бразилию от выполнения обещаний по поставкам в Ирак материалов, оборудования и технологической информации, связанной с проектом «Таммуз». Израиль также попросил вмешаться Соединенные Штаты, надеясь, что линия президента Картера на укрепление режима нераспространения ядерного оружия может повлиять на Францию. Однако эта «тихая дипломатия» оказалась бесплодной. Строительство реактора около Багдада продолжалось быстрыми темпами.

После победы блока «Ликуд» его лидер Бегин заявил на тайном совещании, что отныне уничтожение реактора в Ираке будет рассматриваться как одна из высших национальных целей Израиля. Бегин приказал не жалеть сил для сбора информации о реакторе «Таммуз»: о темпах его строительства и сотрудничестве Ирака с другими странами в этом вопросе. Была выдвинута новая доктрина, согласно которой Израиль не должен позволить ни одному арабскому государству приобрести наступательный ядерный потенциал.

Первая попытка срыва ядерной программы Ирака была предпринята «Моссадом». В начале апреля 1979 года во французский Тулон различными маршрутами прибыла группа оперативников и заминировала склад в Ла Сейн-сюр-Мер, где дожидались отправки в Ирак два крупных блока для реактора. Французским властям пришлось только руками развести: высокопро-фессиональная работа. Мощные заряды взрывчатки были прикреплены прямо к блокам реактора, взрыватели установлены на 3 часа утра и в момент взрыва — никаких следов организаторов этой диверсии. Особых сомнений в причастности «Моссада», впрочем, не было — не принимать же всерьез заявление некой малоизвестной организации французских «зеленых», которые попытались взять на себя ответственность за диверсию. Но конечный результат операции оказался нулевой: французское правительство заявило, что выполнит свои обязательства перед Ираком и поставит ему новые блоки взамен уничтоженных взрывом.

Тогда и было решено пойти на применение военной силы. Бегин приказал «Моссаду» и «Аману» изучить вопрос о возможности уничтожения реактора под Багдадом силами диверсионных групп «сайерет». Одновременно Рафуль Эйтан, начальник генерального штаба, приказал ВВС на основе имевшейся разведывательной информации построить полномасштабную модель реактора.

После тщательной проработки вариантов выбор пал на организацию мощного авианалета.

Но подготовка еще не означала удар. Шеф «Моссада» Ицхак Хофи и глава «Амана» Шломо Газит считали, что до пуска реактора и до того времени, когда он станет представлять реальную опасность, оставалось еще очень много времени. Разведчики выступали за продолжение наблюдения за реактором и использование дипломатических каналов, предостерегая, что бомбардировка Багдада может вызвать прекращение ираноиракской войны и объединение их сил против Израиля как раз в тот момент, когда война в Персидском заливе была на руку Израилю. Кроме того, были опасения, что такого рода военная акция вызовет широкое осуждение в мире.

Торопились только «Ликудовцы» в составе кабинета министров, небезосновательно полагая, что сильная акция накануне очередных выборов подогреет электорат и поможет победе. Их слово оказалось решающим. 4 июня 1981 года израильские самолеты «Ф-15» и «Ф-16» уничтожили иракский ядерный реактор в районе Багдада.

С военной точки зрения это была безусловно успешная операция, которая продемонстрировала, что Израиль обладал превосходной разведкой и мог наносить удары на значительном удалении от своей территории. Надо отдать должное профессионализму «Амана» — операция была подготовлена весьма тщательно, цели, время удара, коридоры подхода и отхода были проработаны точно. Воздушный налет был осуществлен в полном соответствии с планом — а это было за три дня до выборов. Израиль возликовал, блок «Ликуд» снова победил, и Бегин остался премьером на второй срок.