Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву

Польская демократия с ее армией была разгромлена за неполные две недели, демократия Чехии сдалась без единого выстрела, такая же демократическая власть Франции пала после нескольких выстрелов. Более мелкие демократии не воевали вообще. Единственным боеспособным исключением оказалось Великое княжество Финляндское – под командованием русского генерала К. Маннергейма.

Привожу эти сведения для такого размышления: чтобы нация могла создать что-то ценное и могла достойно обороняться и наступать, нужна устойчивость власти, закона, традиций и хозяйственно-социального строя. Если нет этой устойчивости – невозможны творчество, труд, обороноспособность.

Итак, война началась, но без Сталина члены правительства ничего не стоили. Никто из них не хотел ответственности и боялся брать на себя решение сложных вопросов. Вчерашние орлы были без крыльев. Им казалось, что только он – единственный – крепко держит штурвал корабля, наполовину затопленного водой.

Правительство, аппарат ЦК ВКП(б), Генеральный штаб перебазировались в подвалы Московского метрополитена. Ставка Верховного главнокомандования обживала помещения одной из самых глубоких в то время станций – «Кировской»…

В разных книгах, как писал П. Судоплатов, возглавлявший советскую разведку по линии НКВД, «…в частности, в мемуарах Хрущева говорится об охватившей Сталина панике в первые дни войны. Со своей стороны, могу сказать, что я не наблюдал ничего подобного. Сталин не укрывался на своей даче. Опубликованные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регулярно принимал людей и непосредственно следил за ухудшающейся с каждым днем ситуацией.

С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию и Меркулова два или три раза в день. Обычно они возвращались в НКВД поздно вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля.

Мне казалось, что механизм управления и контроля за исполнением приказов работал без всяких сбоев».

Это сказал человек, который за правду, мужество, преданность профессии отсидел по воле нового хозяина Кремля целых пятнадцать лет, от звонка до звонка, и не ожесточился.

Чем больше времени проходит с той страшной поры 1941 года, тем труднее представить, чего стоила победа, в том числе и на полях тайной войны с противником. Прямо надо сказать – враг, коварный и сильный, застал Красную армию в процессе преобразований и перевооружения. После жесткой чистки командного состава по инициативе политиков подготовка офицерского состава была не завершена.

То же самое происходило и с органами государственной безопасности. Разгромленные в ходе репрессий военная и политическая разведки только начали восстанавливать свои зарубежные резидентуры, и, естественно, они не могли дать точных сведений о предстоящих планах гитлеровской Германии, хотя отдельные донесения были объективными, но, к сожалению, неполными, требующими дополнений и уточнений.

Вот почему Сталин с недоверием относился к некоторым шифровкам из-за рубежа. Он рассуждал на первый взгляд логично: «Какую агентуру могли навербовать там разоблаченные враги народа!» Но это был его просчет.

После 22 июня 1941-го события развивались стремительно. Броня, а именно на нее уповали гитлеровские генералы, делала свое дело – противник занимал одну территорию за другой. Мощным поршнем вермахт выдавливал части Красной армии с наших западных территорий. Армия отступала и отступала на Восток, теряя вооружение, технику и людей.

Когда видишь на затертых черно-белых кадрах военной хроники уходящие до самого горизонта вереницы наших военнопленных летом и ранней осенью рокового 1941 года, делается не по себе. И сразу же возникает вопрос – как такое могло случиться?

Но оно случилось. Ответы разных направлений и оттенков даны на страницах сотен, а может, уже и тысяч написанных книг. Но неугомонный человеческий разум вместе с памятью все ищет и ищет правду.

Лубянка.

Накануне войны, а точнее за неполные пять месяцев до ее начала – 12 февраля 1941 года на должность начальника 3-го Управления НКО СССР был назначен быстро прошагавший по высоким должностям в военной контрразведке Анатолий Николаевич Михеев – комиссар государственной безопасности 3-го ранга.

Что мы знаем о нем?

После окончания 4-го курса Военно-инженерной академии им. В. В. Куйбышева в феврале 1939 года он был отобран кадровиками и направлен на службу в органы военной контрразведки.

Вскоре его назначают начальником Особого отдела НКВД СССР Орловского военного округа. В августе того же года он уже начальник Особого отдела НКВД СССР Киевского особого военного округа.

В августе 1940 года он получает звание майора госбезопасности на должности начальника Особого отдела в Центральном аппарате Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР.

Новый начальник 3-го Управления НКО СССР (бывшая военная контрразведка, переданная из состава НКВД в военное ведомство) был молод, красив (голубоглазый, русоволосый, с тугими скулами и слегка пухлыми губами), грамотен и порядочен. Эти качества отмечали многие сослуживцы Михеева на разных должностях его служебной карьеры. Именно на этом чекистском посту он получает высокое звание комиссара ГБ 3-го ранга. Должность руководителя военной контрразведки он занимает до 19 июля 1941 года.

Надо отметить, что это был период структурной чехарды – вместо 3-го Управления НКО СССР в Центре было образовано Управление особых отделов (УОО) НКВД СССР. Михеев просится на фронт. Следует отметить, что на такое решение Анатолия Николаевича подвигли два обстоятельства. Во-первых, новая волна сфабрикованных дел и последующих репрессий 1939–1940 годов против заслуженных командиров РККА, выходцем которой он был (выпускник военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева), и, во-вторых, фальсификация уголовного дела командующего Западным фронтом Павлова, в которую контрразведчик был втянут по указанию замнаркома обороны Льва Мехлиса. Грязным интригам Михеев предпочел передовую – не кабинетную, а фронтовую. Когда он вышел из кабинета «нового Льва» после очередного доклада, измученный смутным неудовлетворением, про себя подумал:

«Нагловатый, самоуверенный блюдолиз. Замовское кресло его сработано явно не по меркам головы. С его замашками, я уверен, он еще пустит немало невинной кровушки в армии».

Почему-то вспомнились ему и недавние стихи Алексея Суркова:

В должности главного особиста Михеев прослужил менее года. Но суровое время и Кремль диктовали ему правила репрессивного поведения. При нем тоже проводились аресты генералов РККА. Приведем их хронологию: