Сергей Мозгов - Война за Австрийское наследство. Часть 2. Первая Силезская война

Решение юлих-бергской проблемы было им отложено до поры до времени. На первое место выдвигался проект, который вынашивал еще Фридрих Вильгельм. Старый король предрекал, что смерть императора на фоне общего ослабления Австрии приведет к такой политической ситуации, когда другие державы, позабыв про Прагматическую санкцию, будут стараться отхватить от австрийской монархии все, что смогут. Сам он не дожил до этого момента, завещав своему наследнику, не упустить благоприятную возможность и разрешить давнишние споры с династией Габсбургов – отобрать у них то, что по праву должно принадлежать Пруссии.

Фридрих Вильгельм имел в виду Силезию, точнее говоря – четыре силезских герцогства: Лигниц, Бриг, Волау и Егерндорф.

После смерти в 1675 году их бездетного владетеля, герцога Георга Вильгельма – последнего из рода Пястов – эти герцогства по договору о наследовании, заключенному еще в 1537 году, должны были достаться дому Гогенцоллернов, родственному Пястам. Однако, император Леопольд, несмотря на протесты бранденбургского курфюрста, оставил герцогства себе, дабы не нарушать целостности Силезии и не делать из нее лоскутное одеяло. Берлинский двор, не имея достаточно сил, чтобы противостоять Вене, вынужден был смириться со свершившимся фактом, никогда, тем не менее, не забывая о своих правах на силезские герцогства.

Теперь, когда династия Габсбургов сама была на грани вымирания, новый прусский король решил, что настала пора восстановить историческую справедливость. Для обсуждения вопроса – как лучше это сделать? – Фридрих и вызвал к себе в Рейнсберг Шверина и Подевильса.

Фельдмаршала и первого министра планы Фридриха не на шутку напугали. Но отговорить короля от его опасной затеи им не удалось. Все их возражения и доводы были напрасны, ибо король уже принял решение, и им оставалось только помочь ему претворить его планы в жизнь.

Фридрих и сам прекрасно понимал всю рискованность задуманного им предприятия. Виданное ли дело? Маленькая Пруссия готовилась бросить вызов огромной австрийской державе, которая к тому же имела мощного союзника в лице русской царицы, не считая мелких германских князей.

И, тем не менее, Фридрих считал, что шансы на успех у него есть, и они не такие уж маленькие. При этом он опирался на следующие объективные факторы, которые благоприятствовали его намерениям.

Во-первых, Австрия еще не оправилась от последней войны с турками, – это всем было хорошо известно. Ее армия была ослаблена и деморализована, ее финансы расстроены, а королева молода и неопытна.

Во-вторых, Фридрих не сомневался, что без союзников он не останется. Курфюрст Баварии Карл Альбрехт дал понять, что не собирается отказываться от своих прав на австрийское наследство, и будет добиваться его всеми доступными средствами. А если Бавария серьезно выступит со своими притязаниями, – рассуждал Фридрих, – саксонский курфюрст непременно последует ее примеру.

В-третьих, Англии и Франции, находившимся на грани войны друг с другом, будет не до защиты Прагматической санкции, тем более что версальский двор, как никакой другой, был заинтересован в ослаблении монархии Габсбургов.

Серьезные опасения Фридриху внушала только Россия. Вена гордилась, что сумела приручить русского медведя и при каждом удобном случае грозила спустить его с цепи. Один раз она уже это сделала, когда зашел спор о польской короне. Можно было не сомневаться, что Мария Терезия в случае нападения на Силезию, вновь призовет на помощь царицу. Останется ли русский медведь спокойно лежать в своей берлоге, или же он завалится в Восточную Пруссию, забыв про недавно заключенный с Берлином договор о союзе? – вот вопрос, который не давал королю покоя.

Колебаниям Фридриха положило конец известие из Санкт-Петербурга о смерти царицы Анны Иоановны, случившейся 28 октября, то есть через 8 дней после кончины императора.

Русским царем был провозглашен сын Анны Леопольдовны, принцессы Мекленбургской, племянницы покойной царицы – Иван, которому не исполнилось на тот момент еще и года. Исполнять обязанности правителя России до совершеннолетия Ивана российские вельможи назначили ненавистного всем, и им в том числе, герцога Бирона, всесильного фаворита Анны Иоановны.

Фридрих не мог ожидать для себя ничего лучшего. «Бог нам покровительствует, и судьба нам помогает», – написал он в восторге Подевильсу. Россия, похоже, надолго выбывала из игры. Поход на Силезию был решен окончательно и бесповоротно.

Секрет короля оставался пока неразгаданным, но было замечено, что его войска передвигались к австрийской границе. Строительство полевых укреплений в Бюдерихе также шло полным ходом, и это сбивало с толку иностранные дворы. Чтобы прояснить ситуацию кардинал Флёри уговорил Вольтера съездить в Пруссию и постараться выведать планы своего августейшего друга.

Знаменитый писатель 6 дней провел в Рейнсберге, радушно принятый Фридрихом, но со своей шпионской миссией не справился. Король, догадавшись о цели его визита, намеренно дезинформировал своего гостя, чьи многословные сообщения в Париж только еще больше запутали кардинала.

Конечно же, в Вене были хорошо осведомлены обо всем происходящем в Берлине. И двор, и правительство были весьма встревожены действиями Фридриха, тем более что они все отчетливее принимали антиавстрийский характер.

В Берлин в качестве чрезвычайного посла был срочно отправлен маркиз ди Ботта, генуэзец по происхождению, искусный дипломат и интриган. Ему поручалось на месте разобраться в ситуации и оценить опасность, грозившую Австрии.

29 ноября Ботта прибыл в Берлин, который в те дни скорее походил на военный лагерь, чем на столицу государства. Прекрасно экипированные полки берлинского гарнизона маршировали в колоннах по Унтер-ден-Линден, мимо окон королевского дворца, один за другим покидая город. Перед арсеналом собрался впечатляющий своей величиной артиллерийский обоз, готовый двинуться в путь. На Шпрее у берега в большом количестве стояли суда, грузившиеся боеприпасами, продовольствием и фуражом.

Король вернулся из Рейнсберга в Берлин 2 декабря. Через три дня он дал Ботте аудиенцию. Выполнив формальную часть своего визита, маркиз, уже не сомневавшийся в намерениях Фридриха, как бы между прочим, посетовал на ужасные дороги Силезии, по которым ему пришлось добираться в Берлин.

– Они так сильно испорчены дождями, – сокрушался посол, – что по ним совершенно невозможно пройти.

– Кому нужно будет пройти по этим дорогам, – многозначительно заметил Фридрих, – тот найдет способ сделать это.

А прусские войска между тем стягивались к Кроссену (Кросно), небольшому городку, расположенному у самой границы с Австрией, а точнее с Силезией. Там, на берегу Одера, фельдмаршал Шверин по приказу короля основал военный лагерь.