Леонид Савин - Стрелы кентавра. Кибервойна по-американски

В конце 1990-х и начале 2000-х гг. различные команды, которые существовали ранее, были объединены и переименованы в команды по информационным операциям. В первую очередь старые коллективы по информационной войне, которым было поручено шифрование, электронная война, психологические операции и операции по обеспечению безопасности, были объединены в «новые» команды [51] Navy Information Operations Command. NIOC Norfolk’s History, United States Navy. public.navy.mil/fcc-c10f/niocnorfolk/Pages/NIOCNorfolkHistory. aspx; United States Army Intelligence and Security Command, The INSCOM Story. INSCOM History Office. inscom.army.mil/organisation/History.aspx; 688th Cyberspace Wing, A Brief History of the 688th Cyberspace Wing. Joint Base San Antionio-Lackland: 688th Cyberspace Wing History Office, 2016. .

В 2010-х гг. эти довольно произвольные доктринальные взгляды были скорректированы. Отношения и интеграция информационных операций с другими военными возможностями были сформулированы следующим образом: «информационные операции говорят не о наличии отдельных возможностей, а скорее об использовании этих возможностей в качестве множителя силы для создания желаемого эффекта. […] Есть много военных возможностей, которые способствуют проведению информационных операций и должны быть приняты во внимание в процессе планирования» [52] The Joint Chiefs of Staff, Joint Publication 3-13: Information Operations. p. 3–14. .

Нужно отметить, что эта доктрина была написана задолго до того, как беспроводные сети, полностью зависящие от электромагнитного спектра, стали обычным явлением. Эта «растущая распространенность беспроводных [Интернет] и телефонных сетей в оперативной среде создали широкий спектр возможностей и уязвимостей, когда [электронная война] и тактика [операций в компьютерной сети], методы и процедуры используются синергетически» [53] The Joint Chiefs of Staff, Joint Publication 3-13.1: Electronic Warfare. Washington, D.C.: The Joint Chiefs of Staff, 2007. pp. x-xi. . Эти потенциальные синергетические преимущества и взаимозависимости привели к созданию набора операций, называемых киберэлектромагнитная деятельность (cyber electromagnetic activities, CEMA)» [54] Field Manual 3-12: Cyberspace and Electronic Warfare Operations. Department of the Army, Washington, D.C. 05 February 2013. .

2011 г. стал переломным в отношении того, как американские военные стали воспринимать киберпространство. 15 ноября 2011 г. Минобороны США в форме категорического предупреждения заявило, что США оставляет за собой право ответных мер с позиции военной силы против кибератак и наращивает свои технологические возможности для того, чтобы точно определить сетевых злоумышленников. «Мы сохраняем право на применение всех возможных средств – дипломатических, международных, военных и экономических – для защиты нашей нации, наших союзников, наших партнеров и наших интересов» [55] U.S. reserves right to meet cyber attack with force. Nov 15, 2011. http:// www.reuters.com/article/2011/11/16/us-usa-defense-cybersecurity-idUSTRE-7AF02Y20111116 . Было сказано, что «США необходимо знать кибервозможности других государств для того, чтобы обороняться от них и увеличить свои возможности для отражения кибератак, которые могут возникнуть» [56] DoD Cyberspace Policy Report. Nov. 2011. p. 3. http://www.defense.gov/ home/features/2011/0411_cyberstrategy/docs/NDAA%20Section%20934%20 Report_For%20webpage.pdf . Также говорилось, что Национальное агентство безопасности обеспечит соответствующую поддержку Киберкомандованию США, что позволит Министерству обороны планировать и осуществлять кибероперации.

Вице-председатель компании Booz Allen Hamilton и бывший директор по национальной разведке Национального Агентства Безопасности в администрации Дж. Буша Майк МакКоннэлл в 2012 г. сказал, что США уже осуществляют кибератаки на другие государства с помощью компьютерных сетей [57] US launched cyber attacks on other nations. 24 January, 2012. http://rt.com/ usa/news/us-attacks-cyber-war-615/ .

У любой войны есть театр военных действий. В вооруженных силах США пространством, где ведутся боевые действия, согласно документу от 2000 г. считаются суша, воздух, море, космос и информация [58] The Joint Chiefs of Staff, Joint Vision 2020: America’s Military – Preparing for Tomorrow // Joint Force Quarterly 2000, 57–76. p. 61. . В 2006 г. информационное пространство было заменено на киберпространство и признано более удачным термином [59] The Chairman of the Joint Chiefs of Staff, The National Military Strategy for Cyberspace Operations. Washington, DC: Office of the Chairman, 2006. p. 3. .

Таким образом, киберпространство – пятое измерение, следующее после суши, моря, воздуха и космического пространства [60] Kuehl, Dan. From Cyberspace to Cyberpower: Defining the Problem, in Cyberpower and National Security, ed. Franklin D. Kramer, Stuart H. Starr, and Larry K. Wentz. Washington, DC: Potomac Books, 2009. p. 4. .

Специалисты ВВС США, в частности майор Бёрдуэлл и подполковник в отставке Роберт Миллз, на страницах издания Air Power акцентировали, что киберпространство хоть и является уникальным, но в качестве места силового присутствия и применения систем С2 (командование и управление) киберпространство аналогично другим зонам ведения боевых действий. «Следовательно, мы можем применить уроки воздушных и космических операций для киберпространства и рекомендуем Киберкомандованию адаптировать нашу доктрину для внедрения в кибервойсках», – указывали они [61] Birdwell B., Mills R. War Fighting in Cyberspace. Evolving Force Presentation and Command and Control // Air Power. Spring 2011. p. 35. .

Генри Киссинджер отмечал, что «киберпространство бросает вызов всему историческому опыту» [62] Kissinger, Henry. World Order. Penguin Books Limited, 2014. p. 196. . Он предположил, что «рабочая схема для организации глобальной киберсреды будет являться императивом. Она не должна ограничиваться только одной технологией, но являться процессом самого определения, который будет помогать лидерам понимать опасности и последствия… Дилемма таких технологий состоит в том, что невозможно установить правила поведения без всеобщего понимания, как минимум, некоторых ключевых возможностей. Но очевидно, что эти возможности большинство из акторов будут раскрывать неохотно. США обвиняли Китай в краже секретов через киберпроникновения, аргументируя, что уровень активности беспрецедентен. Но готовы ли США раскрыть свои собственные успехи по киберразведке?» [63] Ibidem. p. 198. .

Поэтому, как указывает Киссинджер, асимметрия и близкие по духу вещи мирового беспорядка выстраиваются на отношении между кибермогуществом как в дипломатии, так и в стратегии. Внимание многих стратегических соперников сдвигается с физической сферы в информационную, где происходит сбор и анализ данных, проникновение в сети и психологические манипуляции. Отсутствие формулирования каких-либо правил международного поведения приводит к кризису, который появляется из внутренней динамики системы.

Поскольку киберпространство является одновременно средой для конфликта и его инструментом, возникает вопрос власти и принуждения в этом пространстве. Если классическая геополитика использует понятия Морского могущества (Sea Power) и Сухопутного могущества (Land Power), а позже появилось господство в воздухе и господство в космосе, с недавнего времени заговорили и о новом могуществе или господстве в киберпространстве (Cyber Power). США придают этому особое значение. Скотт Тимке считает, что для поддержания американского могущества Вашингтоном сейчас применяются цифровые технологии. Одним из стратегических инструментов и является цифровое принуждение [64] Timcke, Scott. Capital, State, Empire: The New American Way of Digital Warfare. London: University of Westminster Press, 2017. .