Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Особый случай – наш Абрам. Ведь он родился в Рождество, которое, по действовавшему тогда юлианскому календарю («старому стилю» как принято теперь говорить), приходилось на 25 декабря! Значит, чтобы к 1 января 1903 года по старому стилюиметь от роду полных 20 лет и потому быть призванным к жребию в 1903 году, он должен был родиться 25 декабря 1882 года по старому стилю! И, в соответствии с соотношением дат старого и нового стиля, днём его рождения по григорианскому календарю (по «новому стилю) нужно считать 6 января 1883 года. [214]

Какое-то загадочное (и весьма вероятностно тоненькое) волокно альтерверса его биографии возникло уже после выхода первого издания этой книги в связи с обнаружением его могилы. Она считалась утерянной после отъезда из Камышовки Шаи и Муси [215]к дочери Гите в Хабаровск в 1965 году.

Но, как оказалось, Шая так добротно обустроил памятник на могиле отца, что он выдержал более чем полувековое испытание временем и – воистину, случай ненадёжен, но щедр! – был случайно обнаружен А. Н. Онищенко:

« В апреле этого года я посещал своих предков на Волочаевском кладбище (которое относится к Волочаевке-2) Находясь там, чисто случайно обратил внимание на старый памятник, где стояла дата рождения – 1881 год, не читая фамилии прошел дальше, но что-то заставило меня вернуться, и я предположил что это тот человек, могилу которого все так давно искали. Фото я скинул Томашевич Т. В., она и подтвердила что это могила Абрама Коваля ». [216]

01.29.Могила Абрама Коваля на кладбище Волочаевки-2, 2019 год. [217]

Я попросил Антона Николаевича уточнить описание таблички на памятнике. И он написал:

« Табличка алюминиевая толщиной примерно 5мм, имя начеканено (или «набито» острым предметом) » [218]

01.30.Табличка на памятнике на могиле А. И. Коваля. [219]

На табличке стоит дата рождения Абрама – 1881 год. Откуда её мог взять Шая (а памятник, безусловно, ставил именно он)? Рассказа Абрама о своём происхождении в том виде, как он дан в письме к Жоржу 1963 года, Шая мог и не знать или сознательно не использовать известные ему по устным рассказам факты. Скорее всего, дата взята по паспорту Абрама (как и положено по кладбищенским правилам).

Но был ли паспорт у Абрама? Ведь он ещё в 40-х годах прекратил работу в колхозе и сначала помогал вести хозяйство по дому Этель, неважно себя чувствовавшей в последние годы жизни, ухаживая за скотиной, работая в большом огороде, приглядывая за внучками и внуком, а после её смерти и, сам уже страдая различными недугами, продолжал помогать вести дом уже Мусе.

Колхозники, как известно, паспортов не имели. Но Абрам не был «простым колхозником», он мог получить паспорт при принятии советского гражданства или оформить его с помощью Шаи, когда колхоз был преобразован в совхоз в пятидесятые годы и Шая входил в руководство совхоза. (Работники совхозов приравнивались к рабочим и получали паспорта).

Как бы то ни было, но паспорт у Абрама точно был. Это подтвердила Г. Ш. Соловьёва, сообщившая, что Абрам получал пенсию (« маленькую – рублей 12–15 в месяц » [220]), а пенсия выдаётся только по паспорту.

Я полагаю, что паспорт Абрам получил, всё-таки, с помощью Шаи уже в «совхозные» времена Камышовки, и дата рождения в нём была проставлена по каким-то «житейским» соображениям, скорее всего, связанным именно с оформлением пенсии.

Таким образом, в качестве «исторической константы» для дальнейшего анализа принимаем дату рождения Абрама Коваля 25 декабря 1882 года по старому стилю.

О том, как протекали детство и юность Абрама, никаких ни письменных свидетельств, ни семейных преданий не сохранилось. Вербализованная история его альтерверса начинается в 1903 году.

Кровь людская – не водица… Как известно, первая общероссийская смута XX века началась в январе 1905 года после расстрела рабочей демонстрации в Санкт-Петербурге. Но менее известно, что для российских евреев она началась почти на два года раньше. Вот как говорит об этом Яков Басин, «организатор религиозного движения прогрессивного иудаизма в Республике Беларусь» [221]:

«Начало трагической эры европейского еврейства в XX веке было ознаменовано кровавым Кишиневским погромом, который произошел в России в дни православной пасхи, 6–7 апреля 1903 г., вызвав подлинный шок во всем мире. Как сообщает Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона (т. 9), Кишинев тогда был губернским городом Бессарабской губернии. Из 108,5 тысяч населения 50240 составляли евреи (46,3 %)… За два дня в ничем до этого не выделявшемся обычном современном городе было убито 49 и ранено 586 человек – безоружных, беззащитных, совершенно ни в чем не повинных людей. Более полутора тысяч еврейских домов и лавок разгромлено. Зверства погромщиков напоминали средневековые бесчинства, творимые войсками при взятии вражеских городов. «Евреев убивали целыми семьями, многих не добивали и оставляли корчиться в предсмертных конвульсиях. Некоторым вбивали гвозди в голову или выкалывали глаза. Малых детей сбрасывали с верхних этажей на мостовую, женщинам отрезали груди. Многие женщины были изнасилованы. Пьяные банды врывались в синагоги и рвали в куски, топтали и грязнили священные свитки Торы» [222] … Стон и плач стояли летом 1903 года в российских синагогах: евреи оплакивали жертв Кишиневского погрома. В Кишиневе состоялось торжественное захоронение остатков изорванных свитков Торы. Их уложили в глиняные сосуды и погрузили на носилки. В отдельном сосуде находился пергамент с описанием трагедии. Более десяти тысяч человек сопровождали траурную процессию. На еврейском кладбище посреди могил жертв погрома был сооружен специальный склеп, в который и были замурованы сосуды с остатками свитков. А на тридцатый день после погрома на траурное моление собрались оставшиеся в живых искалеченные несчастные люди. Еврейский Кишинев был погружен в мрак» [223].

Дальнейшие события не заставили себя ждать. Характеризуя обстановку, сложившуюся в западных областях Белоруссии после кишинёвского погрома, А. И. Солженицын цитирует [224]официальный отчёт о последовавшем после кишинёвского гомельском погроме 1903 г.:

«Поголовное вооружение, с одной стороны, сознание своего численного превосходства и своей организованной сплоченности с другой – подняло дух еврейского населения настолько, что среди молодёжи их стали говорить уже не о самозащите, а о необходимости отмстить за кишинёвский погром» . [225]

Эта оценка – со стороны «русофильского» фланга спектра общественного настроения.