Борис Соколов - Битва за Кавказ

На 1 июля 1942 года германские сухопутные войска на Восточном фронте насчитывали 2847 тыс. человек, без учета германских войск в Финляндии, а на других театрах – 971 тыс. человек 53.

После разгрома в Крыму и под Харьковом советское командование уже не рассчитывало удержать Ростов и линию Дона. Еще 16 июня 1942 года Военный совет Северо-Кавказского военного округа принял решение создать оборонительные рубежи между Доном и Кубанью, по Тереку, на Таманском полуострове, по побережью Азовского и Черного морей общей протяженностью (включая Тихорецкий, Ворошиловский, Грозненский и Минералводский обводы) 2050 км. Должно было быть построено 580 батальонных районов и 10 ротных. Но к началу боевых действий успели закончить всего 180 батальонных районов и 1 ротный. Серьезным недостатком было то, что оборонительные рубежи не были замаскированы и имели мало противотанковых средств 54.

1 июля 1942 года войска Южного фронта насчитывали 285 237 человек, 4060 минометов, 1172 полевых орудия, 484 противотанковых орудия, 4354 ПТР, 308 танков, 79 зенитных орудий. 4 июля 1942 года Юго-Западный фронт насчитывал 193 802 человека, 1915 минометов, 728 полевых орудий, 354 противотанковых орудия, 4216 ПТР, 449 танков, 3 танкетки, 12 бронетранспортеров, 75 зенитных орудий 55. Как можно понять, здесь речь идет только о боевом составе, так как по другим источникам общая численность указанных фронтов, включая персонал включенных в их состав воздушных армий и резервов, оказывается значительно большей – на 28 июня (фактически, скорее всего, – на 1 июля) 1942 года Южный фронт насчитывал 522 500 человек, а Юго-Западный фронт – 610 000 человек. Кроме того, группе армий «Юг» противостояли 13-я, 40-я и 5-я танковая армия Брянского фронта, насчитывавшие 169 400 человек 56.

Полковник С.М. Штеменко, летом 1942 года являвшийся начальником Ближневосточного направления Оперативного управления Генштаба, так вспоминал о начале германского наступления: «28 июня с Брянского фронта, которым тогда командовал генерал Ф.И. Голиков, доложили, что враг нанес мощный удар на воронежском направлении. Через день начался сильный натиск на Юго-Западный фронт – наступала 6-я немецкая армия с большим количеством танков. Удары отразить не удалось. Оборона 40-й армии М.А. Парсегова на Брянском, 21-й В.Н. Гордова и 28-й генерала Д.И. Рябышева на Юго-Западном фронтах оказалась прорванной. Танки и мотопехота противника рвались через Касторное на Воронеж с запада и через Волоконовку на Коротояк – с юго-запада. Наносились также сильные авиационные удары с воздуха.

После прорыва крупных танковых сил противника в полосе Юго-Западного фронта, где они преодолели реку Оскол у Чернянки, на стыке с Брянским фронтом образовался опасный танковый кулак, который мог ударить в тыл и тому и другому фронту.

В то же время и в полосе Брянского фронта сильная танковая группировка противника вышла в район Горшечное (100 километров севернее Чернянки). В случае поворота этой группировки на юг, навстречу находящимся у Чернянки немецким войскам, части наших 40-й и 21-й армий попали бы в окружение к западу от Оскола. Помимо того, враг продолжал сохранять свободу маневра с целью отсечения путей отхода на восток главных сил обоих наших фронтов.

Генеральный штаб быстро определил угрозу, возникшую на стыке двух фронтов. Прежде всех забеспокоился Н.Ф. Ватутин, который в это время исполнял обязанности начальника Оперативного управления Генштаба…

Понимая, насколько сложно маневрировать наличными силами наших фронтов в создавшихся условиях, Н.Ф. Ватутин немедленно доложил И.В. Сталину об угрожающей обстановке. Верховный Главнокомандующий приказал вне всякой очереди передать следующую телеграмму:

«Командующему Юго-Западным фронтом товарищу Тимошенко.

На Вашем фронте противник прорвался через р. Оскол и накапливает силы на восточном берегу реки в тылу Юго-Западного фронта. Это создает смертельную опасность как для Юго-Западного, так и для Брянского фронта.

Прошу Вас принять все необходимые срочные меры для ликвидации этого прорыва. Жду Ваших сообщений о принятых мерах.

2 июля 42. 16.05».

Противник, однако, не стал окружать советские войска западнее Оскола, а, выполняя оперативный план своей ставки, стремительно развивал наступление на Воронеж» 57.

9 июля С.К. Тимошенко доложил Сталину обстановку по телеграфу: «Из всего наблюдаемого войсковой разведкой и по данным авиации противник все свои танковые силы и мотопехоту устремляет на юго-восток, преследуя, очевидно, цель захлестнуть удерживающие рубеж обороны 28-ю и 38-ю армии, и тем самым грозит выводом своей группировки на глубокие тылы Юго-Западного и Южного фронтов». Командующий полагал, что без подкреплений Юго-Западный фронт способен лишь некоторое время удерживать противника на направлении Кантемировка, Миллерово, и просил дополнительные войска и авиацию 58.

В свою очередь, адъютант Гитлера по сухопутной армии майор Герхард Энгель 9 июля 1942 года посетил расположение 2-й немецкой армии под Воронежем. В этот день он записал в дневнике: «Посещение штаба Второй армии. Воронежский плацдарм, неприятное положение, под сильным давлением русских и непрекращающимся заградительным огнем. У генерал-полковника фон Зальмута (командующего 2-й армии . – Б.С. ) очень мрачный прогноз. Плохое мнение о венграх, которые теперь чаще оглядывались назад, чем вперед. Фон З[альмут] считает ситуацию настолько серьезной, что необходимо срочно начать подготовку к эвакуации плацдарма, если не будут получены значительные подкрепления. Возвратился вечером проинформировать фюрера. Громкая вспышка против фон З[альмута]. Этот последний тоже принадлежал к старой клике и не имел ни воли, ни политической предрасположенности к овладению серьезными ситуациями» 59. Гитлер должен был бы прежде всего задуматься о низкой боеспособности союзников, которым отводилась столь важная роль в реализации плана «Блау» и последующем марше на Кавказ. В отличие от 1941 года, когда Румыния, Италия и Венгрия послали на Восточный фронт части, имевшие достаточную подготовку в довоенные годы, теперь на фронт поступали части, состоявшие главным образом из новобранцев, не имевших достаточной подготовки и сколоченности в подразделениях. Исключением был итальянский Альпийский корпус, но его в конечном счете использовали как обычную пехоту, а не в качестве горных войск. Но фюрер, как кажется, гнал от себя мрачные мысли.

13 июля фон Бок был освобожден от командования группой армий «Б» и заменен бароном фон Вейхсом. В этот день фельдмаршал записал в своем дневнике: «Ближе к полудню я телеграфировал Гальдеру:

“Противник перед фронтом 4-й танковой армии и северного крыла группы армий «А» отступает: частично в восточном и юго-восточном направлениях, но в основном – к югу. Я полагаю, что уничтожение крупных сил русских не может быть достигнуто посредством проведения операции с мощным центром и слабыми крыльями, особенно учитывая тот факт, что наступление будет осуществляться через Миллерово в направлении позиций, занятых главными силами противника. Вместо этого 4-я танковая армия должна наносить главный удар через Морозовскую в направлении устья Донца и к востоку от него, одновременно осуществляя прикрытие своих тылов и восточного фланга”.