Лев Лопуховский - Вяземская катастрофа. Страшнейшая трагедия войны

25 августа командование Резервного фронта получило директиву Ставки:

«<���…> 2. Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами (31, 49, 32 и 33-я армии. – Л.Л.) оборонительную полосу на рубеже Осташков, Селижарово, Оленино, р. Днепр (западнее Вязьмы), Спас-Деменск, Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: покончить с ельнинской группировкой противника, овладеть Ельней и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починка и Рославля, к 8 сентября 1941 г. выйти на фронт Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи, для чего: а) 24-й армии в составе восьми сд, одной тд, одной мд – концентрическими ударами уничтожить ельнинскую группировку противника и к 1 сентября выйти на фронт ст. Б[ольшая] Нежода, Петрово, Стройна; в дальнейшем, развивая наступление, нанести удар в направлении на Починок и, овладев последним, к 8 сентября выйти на фронт Долгие Нивы, Хиславичи; б) 43-й армии, оставив 222-ю и 53-ю стр. дивизии на занимаемом фронте обороны и главные силы армии на обороне спас-деменских и кировских позиций, двумя стрелковыми и двумя танковыми дивизиями 30 августа перейти в наступление в общем направлении на Рославль и, овладев Рославлем, к 8 сентября выйти на фронт (иск.) Хиславичи, (иск.) Петровичи<���…>» [6].

Ставка утвердила план операции, представленный командующим Резервным фронтом. По плану разгром ельнинской группировки предусматривалось завершить к 3 сентября. К началу наступления в состав 24-й армии, усиленной тремя стрелковыми соединениями, входили тринадцать дивизий [26] По официальным данным, на 1.09 в армию входили: 19, 100, 106, 107, 120, 303, 309-я стрелковые дивизии, 6-я дивизия народного ополчения, 102-я, 105-я танковые и 103-я моторизованная дивизии. . Прорыв обороны, окружение и разгром противника предусматривалось осуществить силами девяти дивизий, включая 102-ю и 105-ю танковые и 103-ю моторизованную дивизии, всего 60 тыс. человек, 800 орудий и минометов, 35 танков. Остальные четыре стрелковые дивизии оборонялись на рубеже р. Ужа, севернее ельнинского выступа.

Войскам 24-й армии на фронте более 70 км противостояли части 9-го и 20-го армейских корпусов 4-й немецкой армии. На 30 августа немецкие соединения располагались на выступе в следующем порядке (см. схему 2). 137-я пд из 9-го ак занимала позиции на северо-западной стороне выступа, между реками Устром и Ужа. Слева от нее за пределами выступа располагалась 15-я пд из состава того же 9-го ак, позиции которой уходили на север, к Днепру. В резерве 9-го ак была 263-я пд. Правее 137-й пд начиналась зона ответственности 20-го ак. Его 78, 292 и 268-я пехотные дивизии оборонялись по периметру выступа, от реки Ужа на севере до Десны на юге. Последний участок на юго-западе выступа между реками Десна и Стряна защищал один полк из состава 7-й пд. Его соседом справа, уже за пределами ельнинского плацдарма, была 23-я пд, входившая в 7-й ак. Ее позиции уходили на юг вдоль реки Стряна. В резерве у немцев в этом районе находились 7-я пд (без одного полка), 10-я тд и мп «Великая Германия». Они располагались в районе г. Починок на расстоянии свыше 50 километров юго-западнее Ельни и составляли резерв всей немецкой 4-й армии, а не только ельнинской группировки [14]. Таким образом, непосредственно на ельнинском выступе оборонялась группировка противника в составе немногим более четырех дивизий, а с учетом действующих на флангах – шести. Она насчитывала около 70 тыс. человек, 500 орудий и минометов. Соотношение в людях было примерно равным, но 24-я армия превосходила противника в артиллерии в 1,6 раза. В решающем наступлении на Ельню участвовало не менее 35 танков. У немцев на плацдарме не было к этому времени ни танков, ни штурмовых орудий.

Таким образом, всем известная Ельнинская наступательная операция началась через 40 с лишним дней почти непрерывных и кровопролитных боев за плацдарм. В 7.00 30 августа началась артподготовка, в которой участвовало 800 орудий, минометов и ракетных установок. Противник оказывал отчаянное сопротивление. Ему ничего не стоило правильно определить направления ударов наших войск. За счет маневра силами и средствами немцы своевременно усиливали угрожаемые направления, использовали каждую возможность для контратак. За первые сутки успеха достигла лишь южная ударная группа, дивизии которой продвинулись на участке прорыва до 1,5 км.

Низкие темпы наступления были обусловлены целым рядом причин. Дивизии прорывали оборону противника на узких участках, но каждая в своей полосе. Из-за ограниченного количества боеприпасов оборона противника была подавлена недостаточно. К тому же разведке не удалось достаточно полно вскрыть систему огня противника, расположение его огневых средств. Сказались неумение применять маневр пехотой и танками на поле боя, а также большие потери среди командиров подразделений, которые личным примером вели бойцов в атаку.

В этот критический момент Жуков потребовал покончить с примиренческим отношением «к трусливым жалобам на огонь противника и действия его авиации. С такими преступными явлениями немедленно кончать и заставить дивизии, полки и батальоны выполнить мой приказ(выделено мною. – Л.Л.) и точно выйти к исходу дня на рубеж, указанный в приказе командующего армией.

<���…>Требую от командиров и комиссаров всех степеней быть в первых рядах наступающих частей и своим личным примером продвигать части вперед.

<���…> От представителей армии и фронта требую к исходу дня донести мне о всех командирах и комиссарах, проявивших трусость и чрезмерную осторожность» [27] ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 679. Д. 9. Л. 160. .

Такие жесткие требования командующего фронтом в данном случае не вызывались обстановкой. Скорее они объяснялись заботой Жукова о своем престиже. «Ельнинская операция, – вспоминал он позже, – была моей первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-стратегических способностей в большой войне с гитлеровской Германией. Думаю, каждому понятно, с каким волнением, особой осмотрительностью и вниманием я приступил к ее организации и проведению». На Жукове, как начальнике Генерального штаба, висела немалая часть вины за поражения

Красной Армии с началом войны. Его только что отстранили от этой должности. Поэтому он не мог допустить провала очередной своей попытки ликвидации плацдарма. Характерно, что и в конце апреля 1945 г. уже в Берлине – на пороге Великой Победы – Жуков, обвинив командиров соединений и частей в трусости, потребовал, чтобы они лично вели в бой солдат. В последние дни там погибли многие командиры частей и подразделений…

Подобные требования приводили лишь к росту потерь среди старшего (и не только) командного состава, которого и так не хватало. Было бы лучше, если бы они оставались на своих командных и наблюдательных пунктах, организуя подавление огнем выявленных узлов сопротивления противника, обеспечивая тем самым продвижение своих частей. Совсем не случайно в 1942 году были внесены изменения в боевой устав, где было четко зафиксировано место командира в бою – там, откуда ему удобнее руководить боем.