Леонид Деркач - О чем могу рассказать

Проживали мы с родителями и родственниками вдевятером в одной маленькой комнате площадью всего 16 квадратных метров. Конечно, было тесновато. Но, как вспоминала позже мама, об удобствах тогда не думали, все мысли сосредоточивались на одном – скорее бы за кончилась война.

Родителей я в те годы почти не видел. Они и там работали на авиационном предприятии на сборке двигателей для боевых самолетов и самолетов в полной комплектации. Фактически жили на заводе, ночуя там между сменами. Мама домой приходила раз в неделю, а отец еще реже. Придя домой, мама часто, особенно зимой, когда с продуктами было вообще трудно, брала какие-то вещи, шла по льду через Волгу и в близлежащих деревнях выменивала их на картошку – помогала нам выживать. Потом она снова уезжала на завод, так толком никогда и не отдохнув. И хотя я был совсем маленьким, глядя на усталое мамино лицо, я понимал, как ей тяжело, и мне было ее очень жаль. Часто я спрашивал взрослых: "Мы скоро победим фашистов?".

Но эти трудные годы преподносили и свои уроки, закаляли и нас, детей, учили быть коллективистами. Это потом помогало в жизни всегда. И в этом родители сыграли свою важную роль. Помню, как однажды мама при несла кусок белого хлеба и дала его мне. Меня, маленького пацана, до сих пор не видевшего ничего подобного, по разил его аромат и нежный вкус. Я подошел к открытому окну на кухне и, вдыхая новый для себя запах, стал его есть. И вдруг мама, взяв меня за руку, увела в дальний угол кухни и сказала: "Тебе не стыдно? Там, во дворе, гу ляют дети, и им тоже хочется белого хлеба. А белый хлеб – это не твоя заслуга, это – моя любовь к тебе. И этим нельзя похваляться. За такое поведение тебе должно быть стыдно". Эти слова стали мне уроком на всю жизнь…

Вообще же нам, детям, всегда большое внимание уде ляло государство. И когда я учился в школе, и в пионер ских лагерях на "Поляне им. Фрунзе" (это лесной массив на берегу Волги), где с нами много занимались, организо вывали игры, спортивные мероприятия, рассказывали много интересного и полезного. Но и здесь мои мудрые родители всегда направляли меня на верный путь. По мню, както в пионерлагере мы с ребятами, не предупре див никого из старших, ушли в лес искать птичьи гнезда. Когда вернулись, нам, разумеется, попало. Но самое бы ло досадное – меня лишили права участвовать в соревно ваниях по футболу, и наша команда проиграла соперни кам. Уверенный, что с моим участием такого бы не слу чилось, я обиделся и ушел домой, пройдя семь километ ров по лесу. Когда мама увидела меня дома, она охнула, а узнав, в чем дело, поругала – сказала, что я своим по ступком подвел коллектив и принес волнения взрослым. После этого мама снова отвезла меня в лагерь. И это я то же запомнил.

Время то было действительно непростое. Страна, за лечивая раны после страшной войны, голодала. В том же 1945 году, накануне моего дня рождения, мама спросила у меня: "Что бы ты хотел в подарок, сынок?". А у меня вдруг в памяти возник вид сушеных фруктов, которые я както видел в магазине. Мы с бабушкой покупали там продукты, отстояв в огромной многочасовой очереди и записывая химическим карандашом свои номера на ла донях. Фрукты тогда поразили меня, и я мечтал, что ког данибудь смогу их попробовать. Замирая от ощущения сбывающейся мечты, я сказал о своем желании. И вот на день рождения мама принесла небольшой кулечек с за ветными фруктами.

…Только позже я понял, что маме изза этого дорого го по тем временам подарка пришлось урезать семейный бюджет. Тогда же я был просто счастлив, глядя на суше ные груши, абрикосы, сливы. Несколько штук съел, а из остальных мы сделали удивительно вкусный компот. И так этим напитком отпраздновали мой день рождения. Компот, кстати, люблю до сих пор, чего не скажешь, на пример, о тонике. А все очень просто. В детстве, в пио нерлагерях, нам для профилактики давали таблетки хи нина – в то время нередки были случаи заболевания ма лярией. Пили их с отвращением. Хининовая горечь сво дила скулы, вызывала тошноту, и это ощущение запом нилось навсегда. И сейчас, когда пробую хваленый то ник, при производстве которого также используется хи нин, специфический горьковатый привкус сводит скулы и мысленно возвращает в далекое детство…

После войны мы возвратились в Украину. Но на про тяжении многих лет меня тянуло побывать в городе мо его раннего детства, где, кстати, так и остались жить мои двоюродные братья и тетя. Но только в январе 1979 года, во время очередного отпуска, я смог это осуществить. Из Днепропетровска в Куйбышев был прямой авиарейс. Я взял билет, и уже через три часа был на месте. Вышел из самолета, а на улице мороз 42. Пока добрался до места, где проживали тетя и брат, было совсем поздно. Но окна в их квартире светились. "Дожидаются", – подумал я и, поднявшись, позвонил. За дверью услышал смех. Оказа лось, пока я подходил к квартире, родные, подумав, что я задерживаюсь, решили укладываться спать, и только вы ключили свет, как раздался мой звонок.

А утром я поехал в Безымянку. Нашел тот двухэтаж ный дом, где мы с близкими пережили тяжелые военные годы. Небольшой, совсем старый, где уже сменилось не сколько поколений жильцов, дом излучал какоето теп ло и, казалось, сохранял еще наши голоса. Я, не ощущая мороза, долго стоял, глядя на его окна. А потом зашел в школу, где начал учебу. Найдя свой класс, я опустился за парту, за которую я впервые сел более тридцати лет назад, и задумался. Память вновь увела меня в тяжелое, голодное детство. И я долго смотрел на школьную доску, на которой мы когдато писали детским почерком "По беда!" и "Слава Сталину!", на замерзшие, выходящие в сторону Волги окна, на парты, за которыми когдато си дели мои одноклассники – серьезные маленькие дети с бледными лицами – предвоенное поколение…

Я уже собрался уходить, как вдруг в класс зашла учительница. "Вы когото ожидаете?" – спросила она. "Нет, я здесь когдато учился", – ответил я и вышел. А затем оказался на той площади, где 9 мая 1945 года лю ди радовались Победе. Наверное, площадь была все та кая же, как и раньше, но в детстве она казалось мне го раздо шире…

К сожалению, больше съездить в Куйбышев мне не удалось.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДНЕПРОПЕТРОВСК

После войны мы вернулись в Украину, в Днепропет ровск. Иван Тихонович пошел работать на автозавод, на базе которого потом формировалось ракетное предприя тие. Жили в частном доме в Новых Кайдаках. Там я и по любил голубей, пронеся эту страсть через всю жизнь. Наш сосед дядя Миша и хозяин дома Александр, у кото рого мы снимали жилье, держали голубей самых разных, в том числе и редких пород, и я помогал за ними ухажи вать. Сыновья дяди Миши, Анатолий (в будущем судья всесоюзной категории по футболу) и Владимир Гладкие, очень хорошо, подоброму ко мне относились.