Алексей Олейников - Русское военное искусство Первой мировой

Нахождение России в составе Антанты и необходимость подчинять свои стратегические интересы реалиям коалиционной войны наложили отпечаток на русское довоенное стратегическое планирование.

В соответствии с Франко-Русской военной конвенцией 1892 г. Россия должна была выдвинуть против Германии 800-тысячную армию, облегчив ситуацию для французской армии (численностью 1 млн. 300 тыс. человек). Конвенция предусматривала одновременность мобилизационных усилий и взаимопомощь союзников. Главным противником называлась Германия.

Союзники по Антанте – Коалиционная война. Плакат. Взято из: Нива, 1914.

Французский генеральный штаб стремился добиться от русской армии скорейшего и энергичного наступления именно на германском фронте. Причем союзники рассчитали время, необходимое для того, чтобы действия русской армии могли серьезно повлиять на события на Французском фронте. Так, было определено, что она может вступить в соприкосновение с германской армией на 14-й день боевых действий, полноценное наступление против Германии начнется на 23-й день, а воздействие русских войск отразится на Французском фронте примерно на 35-й день после начала мобилизации (когда русские войска достигнут рубежа Торн – Алленштейн).

На довоенных совещаниях начальников генеральных штабов (1910–1913 гг.) русские и французские представители подтверждали, что главной целью союзных войск является разгром армии Германской империи. На совещании в Красном селе в 1911 г. было предусмотрено, что русские войска на германском фронте должны были начать активные действия после 15-го дня мобилизации. Операционные направления указывались: 1) в направлении на Алленштейн (если противник сосредоточит свои войска в Восточной Пруссии); или 2) в направлении на Берлин (если германские войска сосредоточатся на рубеже Торн – Познань).

Значительное внимание на франко-русских консультациях уделялось сокращению мобилизационного времени, уточнялись детали, вырабатывались варианты действий России и Франции.

Французы изначально желали, чтобы Россия удержала на своем фронте 5–6 германских корпусов, обещая при направлении германцами главного удара против России, перейти, в свою очередь, в энергичное наступление против Германии. Но в стратегическом планировании союзников присутствовали значительные недостатки. Так, генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов писал: «Что касается военной конвенции, то таковая вследствие слишком общего характера ее подвергалась впоследствии неоднократным обсуждениям и уточнениям… Обсуждению подвергались лишь частности конвенции, устанавливавшие размеры помощи, время и направление ее, а также другие данные технического порядка… Вполне очевидно, что конвенция, заключенная еще в мирное время, могла предусматривать вопрос о совместных действиях лишь в первоначальный период войны… Но даже столь важный и существенный вопрос, как вопрос обеспечения единства действий, в течение дальнейшего периода войны никогда в обсуждениях затронут не был, что и должно было привести к той несогласованности этих действий, которая… была причиной весьма многих неудач и создала вообще чрезвычайно благоприятную обстановку для Центральных держав, занимавших в отношении своих противников выгодное, в смысле стратегическом, внутреннее положение» [5] Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 139. .

И, кроме того, главным политическим противником Российской империи была не Германия, а Австро-Венгрия.

В 1912 г. был принят план стратегического развертывания русской действующей армии в двух модификациях: вариант «А» («Австрия» – главный удар против Австро-Венгрии) и вариант «Г» («Германия» – основные военные усилия России направлялись против Германии). Решающим фактором было то, куда будет направлена главная часть германской военной машины – против России (тогда вступал в силу вариант «Г») или Франции (в этом случае задействовался вариант «А»). Таким образом русское военно-политическое руководство пыталось согласовать русские стратегические интересы с обязательствами перед Францией.

В соответствии с планом «А» предписывалось решительное наступление против войск Германии и Австро-Венгрии. Если задачей русских армий на германском фронте являлось нанесение поражения группировке противника в Восточной Пруссии и овладение этим ТВД в качестве плацдарма для дальнейших действий, то австрийская армия подлежала полному разгрому. То есть, предусматривалась операция с ограниченными целями в Восточной Пруссии и операция с решительными целями в Галиции (путем нанесения ударов по сходящимся направлениям с севера и юга на Перемышль— Львов с перспективой наступления на Краков).

План «Г» предполагал операцию с решительными целями в Восточной Пруссии, в то время как действия противника на остальных фронтах подлежали сдерживанию. Задача русских войск на австрийском фронте была более скромной чем в первом случае: не допустить противника в тыл русским войскам, действующим против Германии.

Вопреки предвоенным совещаниям начальников штабов России и Франции, русское довоенное стратегическое планирование рассматривало в качестве приоритетного противника не Германию, а Австро-Венгрию – это диктовалось русскими национальными стратегическими интересами.

Россия и Германия – карикатура. Взято из: Военный сборник. 1915. № 9.

Военный историк и участник войны генерал-лейтенант Н. Н. Головин совершенно справедливо считал, что главный удар против Австрии абсолютно не противоречил нормам Франко-Русской конвенции, т. к. являлся непрямым стратегическим воздействием на главного врага – Германию. Ведь угроза уничтожения австро-венгерских войск на более благоприятном для боевых действий ТВД (Галиции) с большей степенью вероятности приведет к переброске германских войск с Французского фронта на помощь своему союзнику, чем вторжение русских войск в менее маневродоступный ТВД (Восточная Пруссия). Немцы не могли проигнорировать поражение союзника под угрозой неудачи в войне для всего блока.

В долгосрочной перспективе это и произошло – немцам пришлось наращивать свою группировку против России под угрозой военного ослабления Австрии. Но вместе с тем в краткосрочной перспективе именно русское вторжение в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию противника и в кратчайшие сроки сказалось на стратегическом положении Французского фронта.