Владимир Бушин - Армия Сталина и Жукова. Как надо побеждать

А патриот продолжает хвалебный псалом вермахту: «Гитлер не мог взять и просто так снять какого-либо генерала – это немедленно возмутило бы остальных – немецкий офицер не скотина. Немецкие генералы и офицеры никому не давали возможности унизить свое достоинство» (Там же). Неужто? А кто же дал возможность Красной Армии привести себя в Карлсхорст, усадить за стол и подписать акт капитуляции. И какой! Безоговорочной. Или это акт высокого достоинства?

Напевая нам о том, что немецкий офицер не скотина, а человек высокой чести, что в этом вопросе фашистский вермахт, сама Германии «резко отличались от Красной Армии и вообще от СССР», автор, судя по всему, имеет в виду такие, например, истории. В 1938 году 60-летний военный министр Германии фельдмаршал Бломберг женился на 24-летней красотке по имени Ева Грун. Свидетелями на бракосочетании были сам Гитлер и Геринг. А потом вдруг выяснилось, что милашка с юных лет в семи городах страны промышляла проституцией и позировала для порнографических журналов. И что? Гитлер немедленно выпер фельдмаршала с высокой должности и даже запретил носить военную форму. Ах, какая мощная эманация воинской чести, да? Но старичок-то, скорей всего, не знал о прошлом своей избранницы, его пожалеть бы. А если знал, то это просто подвиг благородства: простил, как Христос грешницу, и взял в жены, а после скандала не развелся, а уехал с ней в Италию. Гитлеру следовало бы не старика позорить, а запретить порножурналы, но он этого не сделал, хотя и был воплощением чести, да?

Могла подобная история приключиться в Красной Армии, в Советском Союзе? Конечно нет. Хотя бы потому, что у нас не было ни порнографических журналов, ни проституток. (Блядешки-то сердешные везде водятся.)

Вот еще один пример офицерской чести в германской армии: Гитлер предложил на место страдальца любви фельдмаршала Бломберга генерал-полковника Фрича, но того обвинили в гомосексуализме, и хотя офицерский суд чести оправдал Фрича «за недоказанностью вины», Гитлер все-таки выставил с высокого поста и его, несмотря на уверения Ивана Ивановича, что он не смел это делать, ибо «немецкий офицер – не скотина». Могло такое случиться в Красной Армии? Конечно нет. Хотя бы потому, что огромное большинство русских людей и не знали, и не слышали о гомосексуализме, несмотря на то, что в Уголовном кодексе на всякий случай имелась суровая статья о нем. Ну, я-то лично человек довольно осведомленный, и с поэзией Сапфо знаком и знаю, кому посвящены сонеты Шекспира, а вот мой родной племянник, впрочем, тоже человек с высшим образованием, узнал о существовании «лесбийской любви», когда ему было уже лет сорок, а раньше и в голову не приходила мысль даже о самой возможности ее!

Но главное здесь не эти грязные истории. Главное – русский человек, считающий себя патриотом, назойливо твердит о чести, достоинстве армии и ее офицеров – ах, у них всегда были свежие носовые платки, они умели так ловко щелкнуть каблуками, они уступали дорогу женщине – русский нахваливает иноземцев, которые вторглись на землю его родины и истребили миллионы его соотечественников! Мы входили в немецкие города и первым делом из походных кухонь кормили кашей голодных немецких детей, а они…

23 июля 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования фельдмаршал Кейтель, у которого всегда был свежий носовой платок, издал приказ по вермахту: «Всякое сопротивление на оккупированной территории должно караться не путем судебного преследования, а путем создания вермахтом такой системы террора, которая будет достаточна для выполнения этого приказа путем применения драконовских мер» (Нюрнбергский процесс. Т.4, с. 77). И вот лишь один пример того, как выполнялся этот приказ: в белорусской деревне Борки расстреляно 705 человек, из них 372 женщины и 130 детей (Там же). А нам взрослые, образованные, сочиняющие книги люди толкуют о чести и достоинстве тех, кто творил такие дела! Ведь этого мы не слышали ни от Радзинского, ни от Сванидзе, ни от Млечина…

Почтение и похвалы Вермахту (с большой!), конечно, соседствуют с поразительным невежеством и бесстыдным враньем относительно важнейших событий войны. Читаем: «Каково было советским генералам после поражений вверенных им войск возвращаться домой?» (с.152). Что за чушь? О каком возвращении речь? С футбольного матча, что ли? После поражений 41-го и 42-го годов наши генералы продолжали сражаться. А домой они вернулись лишь в 45-м как победители.

«В старину такие генералы бросались на меч от позора». И что было бы, мыслитель, если бы в 41-м и 42-м годах перестрелялись командиры всех частей, потерпевших поражение? Кто стал бы командовать? Что это было бы, как не малодушие в помощь врагу?

«А в гитлеровской армии, – стыдит он Красную Армию, – в день капитуляции Германии свыше 200 генералов застрелились». Это уж такой сияющий образец воинской чести, что автор падает перед ним на колени. Да, были в вермахте и в гражданском руководстве Германии самоубийства и во время войны, и после. Ведь знали они, как в России нашкодили и что за это отвечать придется не путинскими условными сроками, вот и предпочли заранее смыться.

Например: еще 15 ноября 1941 года застрелился начальник технического управления люфтваффе генерал-полковник Эрнст Удет. Видимо, он уже тогда понял: блицкриг не удался, а без него неизбежно поражение. И что остается, как не пустить пулю в лоб?.. 19 августа 1943 года застрелился начальник штаба люфтваффе генерал-полковник Ганс Ешоннек. Есть основание полагать, что он пошел на это из-за того, что в грандиозной воздушной битве над Кубанью в апреле-июне 1943 года немцы потеряли свыше 1100 самолетов, а главное – навсегда утратили господство в воздухе. И Ганс понял: война проиграна… А за ними последовали генерал-полковник Людвик Бек (в июле 1944-го после колоссального разгрома в Белоруссии), генерал-фельдмаршал Клюге (18 августа 1944-го), рейхскомиссар Австрии Йозеф Бюркель (28 сентября 1944-го), генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель (14 октября 1944-го), генерал-фельдмаршал Вальтер Модель (21 апреля 1945-го, когда наши пушки уже били по Берлину), сам фюрер присоединился к большинству (30 апреля), за ним – Геббельс со всей семьей (2 мая), Гиммлер (21 мая), Геринг (15 октября 1946)…

Так что много было добровольных покойников, но в день капитуляции «свыше 200» именно генеральских трупов – лютое вранье, ни один не пожелал. Но вообще-то, как видим, их оказалось немало. Надо понимать, что самоубийство в иных случаях равноценно дезертирству или трусливому бегству от ответственности. У нас одна поэтесса, будучи известным человеком и даже депутатом Верховного Совета, могла кое-что сделать для страны в роковой для нее час, но предпочла улизнуть, написав трогательный стишок: