Коллектив авторов - Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар? (сборник)

Препятствия, созданные самой природой, дополнились и многократно усиливались препятствиями рукотворными. Вдоль западной границы Советского Союза, от Балтики до Черного моря, протянулась сплошная полоса укрепрайонов «линии Молотова»: Тельшяйский, Шауляйский, Каунасский, Алитусский, Гродненский, Осовецкий, Замбровский, Брестский, Ковельский, Владимир-Волынский, Рава-Русский, Струмиловский, Перемышльский, Верхне-Прутский и Нижне-Прутский. К 22 июня 1941 г. в Западном ОВО было построено (по разным источникам) от 332 до 505 ДОТов, в Киевском ОВО – порядка 375. Вдвое большее число ДОТов находилось еще в стадии строительства. Например, в Брестском УРе было построено 128 ДОТов и еще 380 должны были быть сданы строителями к 1 июля 1941 г. В Рава-Русском УРе было построено 95 ДОТов и еще 306 находились в стадии строительства. В среднем на основных оперативных направлениях «линии Молотова» на каждом километре стояло три врытых в землю бетонных бункера, стены которых выдерживали прямое попадание снаряда тяжелой полевой гаубицы, причем один из них – полностью построенный и оборудованный.

На глубине в 200–300 км от границы располагались укрепрайоны «линии Сталина»: Кингисеппский, Псковский, Островский, Себежский, Полоцкий, Минский, Слуцкий, Мозырьский, Коростеньский, Новоград-Волынский, Шепетовский, Изяславский, Староконстантиновский, Остропольский, Летичевский, Каменец-Подольский, Могилев-Ямпольский, Рыбницкий, Тираспольский. Количество ДОТов в составе одного УРа было различным и находилось в диапазоне от 206 до 455. Плотность – от 2 до 3 ДОТов на 1 км фронта. По количеству и составу вооружения, по качеству железобетона, по оснащенности специальным оборудованием (фильтро-вентиляционные установки, проводная и радиосвязь, электрооборудование, оптические приборы) любой из этих ДОТов по меньшей мере не уступал оборонительным сооружениям пресловутой «линии Маннергейма». Вопреки легенде, тиражировавшейся многие десятилетия, ДОТы «линии Сталина» никто перед войной не взрывал и землей не засыпал. Напротив, 25 мая 1941 г. вышло очередное постановление правительства о мерах по реконструкции укрепрайонов на «старой» границе. Некоторые ДОТы «линии Сталина» целы и по сей день. Перевезти с них вооружение на «линию Молотова» никто не планировал, да это было и невозможно в принципе: ДОТы на «старой» границе были на 9/10 пулеметными, в то время как на новой границе ДОТов должно было быть в полтора раза больше (5807 против 3279), и половина из них должна была вооружаться артиллерийскими орудиями.

Подведем первые итоги. Факты, перечисленные выше, уже несут в себе достаточно информации для того, чтобы дать простые и точные ответы на вопросы, по которым десятки лет велась ожесточенная дискуссия. Например, вопрос №1. Почему Сталин проспал нападение? Почему он не внял пресловутым «предупреждениям» Черчилля и Зорге? Почему не объявил мобилизацию? Почему «не двинул войска к границе»?

А почему он не должен был спокойно спать в ночь с 21 на 22 июня? В ночь перед экзаменом не спит и лихорадочно листает учебники двоечник, который весь семестр бездельничал и не учился. Сталин не был бездельником. Многие годы он работал до поздней ночи (или раннего утра), лично решая тысячи вопросов, связанных с созданием, оснащением, вооружением, обучением крупнейшей армии мира. Эта армия была создана. Она была больше любой европейской армии. Она была вооружена таким количеством танков и самолетов, которых не было у всех противников Сталина, вместе взятых. На западе страны, по берегам могучих рек было выстроено два ряда мощнейших укреплений, на которых – товарищ Сталин доподлинно знал это из опыта финской войны – даже численно ничтожная армия может неделями сдерживать натиск наступающего противника. Но его армия не была «численно ничтожной». Даже в Первом стратегическом эшелоне она превосходила по численности ту группировку Вермахта, которую выявила (как мы теперь знаем – с некоторым преувеличением) его разведка. Так почему же Сталин должен был не спать? Метаться с потухшей трубкой по кабинету? Принимать какие-то судорожные решения, ломающие давно и тщательно проработанный Большой план? Объявлять открытую (!!!) мобилизацию, на сто лет вперед лишая себя возможности предстать перед всем миром в роли невинной жертвы вероломного нападения?

Вопрос №2. «А вот если бы Директиву № 1 отправили в войска на день, на час, на полчаса раньше… А если бы Молотов выступил не в 12 часов дня, а в 9 часов утра… А если бы командующий Западным фронтом объявил боевую тревогу тогда же, когда и командующий Южным фронтом (т.е. на 4 часа раньше)… И вот тогда бы…»

Ничего бы не изменилось. Ни на оперативном, ни – тем более – на стратегическом уровне. Даже если бы мы ничего не знали про реальный ход боевых действий, даже если бы мы не знали о том, что самые крупные поражения 1941 г. (Киевский и Вяземский котлы) состоялись не в первый день, не в первую неделю и даже далеко не в первый месяц войны, даже если бы мы забыли о том, что разгром советских войск в Крыму и под Харьковом весной 1942 г. был ничуть не менее сокрушительным, нежели поражения и разгромы 41-го, даже ничего этого не зная, мы могли бы твердо утверждать, что ничего судьбоносного 22 июня 1941 г. не произошло. Потому что не могло произойти. Не тот масштаб. Не тот пространственный размах. Уничтожить одним первым ударом армию, имеющую в своем составе три сотни дивизий, десятки тысяч танков и самолетов, разбросанных на гигантских пространствах Советского Союза, можно было, только массированно применив ракетно-ядерное оружие. Но атомной бомбы у Гитлера не было. Баллистические ракеты «Фау-2» и реактивные бомбардировщики существовали летом 1941 г. лишь в виде чертежей. К счастью для всех нас, надолго «оттянуть» начало войны с Советским Союзом Гитлеру не удалось. В результате из 117 дивизий армии вторжения три четверти были пехотными. С артиллерией на конной тяге. Солдаты Вермахта переходили пограничные реки пешком. По мостам, которые еще надо было навести (или захватить и удержать). Расчетный темп марша (марша, а не наступления!) пехотной дивизии – 20 км в день. Без учета времени, потребного на форсирование рек, и без учета сопротивления противника, который в боевых действиях тоже участвует. Добавим к этому максимальную дальность стрельбы основных систем немецкой полевой артиллерии (10–20 км), и мы получим величину максимально возможной глубины «зоны поражения 22 июня». По меньшей мере, 4/5 всех дивизий Красной Армии находились вне этой зоны, на расстоянии в 50–500–5000 километров от границы. О начале войны они узнали из выступления Молотова по радио (как об этом и повествуется в сотнях мемуаров). И уж тем более не могли стать жертвами «первого уничтожающего удара» те 14 миллионов резервистов, которые надели солдатские шинели после объявления всеобщей мобилизации 23 июня 1941 г.