Елисей Синицын - Резидент свидетельствует

Жданов в принципе согласился с высказанными предложениями, но добавил, чтобы наша разведка не отстранялась от этого дела. Сегодня же он будет договариваться с наркомвнуделом, чтобы срочно прислали нужных специалистов.

На третий день нашего разговора ко мне в номер гостиницы «Торни» ввалилось шесть москвичей и почти все старые знакомые. С той минуты было положено начало большой и кропотливой работе по разоблачению английской и финской разведок, подслушивавших телефонные разговоры между Ждановым и Сталиным.

Около двух недель потребовалось, чтобы завершить операцию. Наши связисты, постоянно находившиеся при СКК для обеспечения бесперебойной работы системы «ВЧ», быстро обнаружили места, где к телефонному кабелю подключалась аппаратура для записи разговоров. Финны из МВД установили дом и помещение, где была установлена аппаратура по расшифровке записи.

Получилось так, что когда полиция вошла в помещение лаборатории, три финских инженера в поте лица старались услышать человеческий голос. Аппаратура была опечатана, погружена в автомобиль, изъято много пленок-записей голоса и все доставлено в МВД для следствия над задержанными на месте преступления.

На следствии арестованные показали, что все их попытки расшифровать записи речи ни к чему не привели. По просьбе следствия наши специалисты, прибывшие из Москвы, проделали весь путь преступников от записи на пленку с телефонного кабеля в тех местах, где это проделывали нарушители, до сотни попыток расшифровать на этой же аппаратуре, но и эти действия не дали положительного результата. Вся аппаратура, изъятая у преступников, была передана в СКК для дополнительных исследований на предмет расшифровки записей голоса. На одну из таких проб пригласили Жданова, где он убедился, что теми техническими средствами, которые применялись противником, расшифровать голос человека, записанный на пленку с аппарата «ВЧ», невозможно. Наши специалисты, присутствовавшие при этом, заявили, что современная техника сделать это не в состоянии. После этого Жданов успокоился и продолжал использовать «ВЧ» для связи со Сталиным. Правда, один из «руководства финской разведки» поспешно бежал в заморские края, чтобы избежать суда.

Опасаясь возможности подслушивания разговоров Жданова в самой резиденции, несмотря на установленный глушитель типа «зуммер», московские специалисты провели тщательное исследование этой системы, которая также оказалась высокой стойкости.

Наступил май месяц, а следы вьюжной зимы все еще оставались высокими сугробами по всем улицам Хельсинки, оставив транспорту и пешеходам узкие дороги. В такое время удобно проверяться и уходить от «наружки».

Жданов что-то зачастил с вызовами меня для доклада о положении страны за последние десять дней.

Принял он меня у себя в спальне, полусидя на кровати. Вид у него был измученного человека. Видимо, грудная жаба (по медицински — стенокардия) стала часто донимать его. Он был занят чтением какого-то документа.

Свой доклад я начал с сообщения, что в стране сейчас происходит дифференциация сил на противников и сторонников нового курса внешней политики Финляндии в отношении Советского Союза. Стало известно о недавних секретных встречах старых деятелей этой партии с Паасикиви, где уговаривали его отказаться от проведения суда над Таннером, Рюти, Рангелем и другими. На все их уговоры Паасикиви ответил примерно следующим образом: «После двух войн с Россией нам, финнам, наконец пора поумнеть. Народ не может нести ответственности за эти войны, каждый должен нести свой крест. Нашей первейшей задачей сейчас является добросовестное выполнение всех статей Соглашения о перемирии». Во время встречи Паасикиви вел себя с посетителями непочтительно. Те быстро ретировались.

Делались подходы к Паасикиви и со стороны английской разведки. Особенно усердствовал в этом В. В ильянен, но ответы ему были такие же, как представителям Коалиционной партии.

Видя, что Жданов не намерен меня прерывать вопросами, я далее рассказал, что помимо подрывной работы правых в парламенте они начали такую же работу непосредственно в СДПФ и Аграрном союзе, призывая руководство этих партий к разрыву с ДСПФ и созданию новой коалиции в составе СДПФ, Аграрного союза и остальных буржуазных партий.

— Чтобы предотвратить такой ход событий, — сказал я, — является целесообразным организовать такую встречу Паасикиви, парламента, правительства и СКК.

— Я думаю, что это будет правильным, — коротко ответил Жданов.

Вышел я от него с хорошим настроением. Заглянув в «святцы», встревожился, что пропустил две обусловленные встречи с Моисеем. Тут же позвонил ему. По голосу и сигналу он узнал, кто звонит, и через час мы уже вели беседу. Сожалел, что не встретились в обозначенное время, поскольку он недели три как зарядился одной идеей, которая не дает ему покоя. Суть ее состоит в следующем.

— Готовясь к очередному раунду борьбы демократических сил за проведение суда над главными виновниками войны, — сказал Моисей, — решил пока для себя определить, кого следует назвать виновником войны и судить за совершенные преступления. Вспомнив своего друга по молодым годам, П. П., работающего в Генеральном штабе, я решил посоветоваться с ним. Тот без колебаний ответил, что маршал Маннергейм, будучи тесно связан с фашистской кликой Германии, принимал прямое участие по вступлению Финляндии в войну с СССР на стороне Германии. Он 15 июня 1941 года, когда финны еще не вступили в войну, подписал приказ о подчинении финского армейского корпуса, дислоцированного в Рованиеми, немецкому главному командованию и об использовании его немцами в боях против Советского Союза. Являясь главнокомандующим финской армии, маршал Маннергейм в начале апреля 1942 года встретился с генералом Дитлем, командующим германским горно-егерским корпусом «Норвегия», наступавшим на Мурманском направлении. Целью встречи было согласование совместных планов весеннего наступления в Восточной Карелии и Мурманском направлении для захвата железной дороги в районе Беломорска или в другом пункте, чтобы прервать жизненно необходимую помощь со стороны Англии.

Гитлер под предлогом празднования 75-летия Маннергейма прибыл в Хельсинки, где провел переговоры с ним и президентом Рюти по закреплению Финляндии как верного участника войны против Советского Союза.

Когда немцы узнали о переговорах Паасикиви с советским послом Коллонтай в отношении прекращения войны и подписания с Финляндией перемирия, то немецкое правительство обратилось именно к Маннергейму, а не к кому-либо другому, чтобы сорвать согласие финнов на прекращение войны с Советским Союзом. И Маннергейму через президента Рюти удалось это сделать.