Ганс Берндорф - Шпионаж

Пишут, что эти осведомители в итоге и выдали Эдит Кавелль и ее товарищей.

Некий Арман Жанн позже похвалялся, что благодаря его доносам было арестовано 126 бельгийцев, французов и англичан, и среди них — Эдит Кавелль.

Летом 1915 года после девятимесячной работы организация была раскрыта германской контрразведкой. Следственным властям не пришлось долго возиться с ее участниками: все они, и в том числе мисс Кавель, сами рассказали о своей деятельности.

Дело было передано в военный суд. Подсудимым было предъявлено обвинение в государственной измене. Председательствовал на суде военный советник Штобер, судьями были германские офицеры.

После чтения обвинительного акта первой допрашивали Эдит Кавелль. Спустя время газета «Эко де Пари» опубликовала материалы этого допроса. Его запись была сделана защитником подсудимой.

«Эдит Кавелль показала, что ей 49 лет, вероисповедания лютеранского, по происхождению — англичанка.

Судья:Признаете ли вы себя виновной в том, что с ноября 1914 года по февраль 1915 года укрывали французских и английских солдат, в том числе многих офицеров и одного полковника, и снабжали их деньгами и штатским платьем?

Э. Кавелль: Да, признаю.

Судья:Понимаете ли вы, что этими действиями вы помогали французским и английским военным продолжать службу и возвращаться в действующую армию?

Э. Кавелль: Да, понимаю.

Судья:Кто был главою, душой вашей организации?

Э. Кавелль: У нас не было никакого главы.

Судья:Может быть, то был принц де Круа?

Э. Кавелль:Нет. Принц де Круа помогал нам лишь тем, что выдавал людям небольшие денежные пособия.

Судья:Какие побуждения заставили вас совершать инкриминируемые вам поступки?

Э. Кавелль:Этим людям грозила смертельная опасность. Мною двигало простое милосердие…»

Это было все, что она сочла нужным сказать в свою защиту. Никаких других мотивов эта самоотверженная женщина привести не могла.

Как и большинство обвиняемых, Эдит Кавелль была приговорена к смертной казни.

Поскольку она действовала из чисто гуманных побуждений, даже среди германского офицерства стали раздаваться голоса, требовавшие замены ей смертной казни тюремным заключением.

В дело пытался по мере сил вмешаться американский посланник Бранд Уитлок. Он обратился к германским властям с прошением о помиловании Эдит Кавелль. Его поддержал испанский посол. Прошения были переданы главе германского департамента в Брюсселе барону фон дер Ланкену. Барон ответил, что постарается помочь, но вскоре сообщил, что не сможет ничего сделать. Все зависит только от наместника кайзера фон Биссинга. Но последний был неумолим.

На августовском рассвете 1915 года Эдит Кавелль была расстреляна.

В английском судебном журнале 30 января 1919 года Роберт Арч писал:

«Наступит время, когда мы признаем, что мисс Кавелль добровольно поставила на карту свою жизнь и умерла героически. И если уж говорить об «убийстве», то она была убита так же, как тысячи людей, погибших в честном бою в открытом поле».

В истории всех войн Европы не было ни одного столь громкого дела, как шпионаж английского агента Александра Цека. Деятельность этого молодого шпиона сыграла решающую роль в судьбах европейских народов в том отношении, что благодаря ей союзники выиграли войну.

Благодаря этому шпиону английская разведка могла совершить то, равное чему трудно вообще найти в истории разведывательной службы.

В конце февраля 1917 года телеграфное агентство Рейтер опубликовало сообщение, что заокеанским странам, равно как и союзникам, еще до вступления Америки в мировую войну стало известно подлинное содержание письма германского статс–секретаря Циммермана германскому послу в Мексике фон Экарту. Письмо это будто бы было следующего содержания:

«Берлин, 19 января 1917.

С первого февраля мы начинаем вести подводную войну в самых широких размерах. Тем не менее Америку имеется в виду удерживать от войны. Если бы усилия наши в этом направлении были бы безуспешны, мы заключим союз с Мексикой на следующих условиях. Мы будем считать ее и в войне нашей союзницей и заключим мир. Мы могли бы предоставить ей за это финансовую помощь и постараться возвратить ей утерянные ею в 1848 г. области Новой Мексики и Аризоны. Выработка подробностей этого плана предоставляется на ваше усмотрение. Вам поручается под строжайшим секретом позондировать на этот счет мнение Каранцы и, как только он узнает, что с Америкой также нам не миновать войны, намекнуть, что недурно было бы ему взять на себя инициативу начать переговоры с Японией о союзе, довести их до благоприятного конца и тогда немедленно же предложить свое посредничество между Германией и Японией. Обратите внимание Каранцы на то, что начало нашей беспощадной подводной войны делает возможным обессилить Англию и привести к миру в течение нескольких месяцев.

Циммерман».

Опубликование этого письма вызвало бурю негодования во всей Европе. Выходило, что Германия замышляла комплот против еще одной нейтральной державы и хотела вовлечь Японию в войну против Англии. Американская пресса, стоявшая за войну, живыми красками изображала опасность, всегда скрыто угрожавшую южноамериканским республикам. Так, например, в печати раздавались голоса, что, по давнишнему убеждению руководящих американских военных кругов, нападение Японии на Америку, по всей вероятности, произойдет через мексиканскую территорию в долину Миссисипи, чтобы разделить страну на две части. Самым существенным, однако, было то, что тотчас за получением сведений об этом письме германского статс–секретаря посланнику в Мексике, т. е. в январе 1917 г., американский кабинет стал усиленно настаивать на вмешательстве Америки в мировую войну.

Положение американского правительства было в высшей степени затруднительным: общественное мнение Америки оказывало на него усиленное давление ввиду того, что как Франция, так и Англия в любой момент могли опубликовать текст германского предложения, а с другой стороны, американская общественность весьма косо смотрела на все, происходящее у мексиканской границы, а тут грозил еще японский призрак.

После опубликования положения дела агентством Рейтер, американцы узнали, что текст сообщения германского статс–секретаря каким‑то путем попал в руки врагов. В Германии это повлекло за собою страшную общую депрессию. Непосредственно за этим разоблачением статс–секретарь Циммерман ответил по этому поводу на известный запрос в рейхстаге. По его словам, было совершенно непонятно, каким путем текст этого письма мог попасть в руки американцев, так как отправлено оно было под самым секретным шифром.