Николай Шварёв - Разведчики-нелегалы СССР и России

И в скором времени Филби удалось использовать появившуюся возможность, и он от обороны перешёл к наступлению и сумел добиться того, что в 1955 году министр иностранных дел Великобритании Гарольд Макмиллан во время дебатов в парламенте вынужден был публично снять все обвинения с Филби. Английским властям трудно было верить, что талантливый разведчик Филби, награжденный за особые заслуги орденом Британской империи, — шпион.

Добившись снятия обвинений, Филби вскоре при помощи своих старых друзей, продолжавших работать в СИС и заинтересованных в полной реабилитации Кима, выехал в Ливан в качестве внештатного сотрудника разведки под прикрытием корреспондента английских газеты «Обсервер» и журнала «Экономист» на Ближнем Востоке. Вскоре от него в Центр стала поступать важная политическая и оперативная информация о работавших в этом регионе сотрудниках ЦРУ и СИС, их вербовочных устремлениях. Советская разведка, зная о подозрениях МИ-5, принимала особые меры по обеспечению личной безопасности Кима Филби.

Январским утром 1963 года на квартиру Филби в Бейруте позвонила секретарша резидентуры СИС и попросила его приехать в посольство. Ким в это время был болен и сказал, что как он поправится, сам позвонит. Спустя несколько дней Ким позвонил секретарше и сказал, что готов прибыть в посольство. В ответ он получил приглашение посетить ее на квартире.

На следующий день Ким был уже на квартире у секретарши и, к своему удивлению, застал там своего друга из СИС Николоса Элиотта, который предложил побеседовать с глазу на глаз. Предупредив сразу, что разговор будет неприятный. Элиотт при этом заявил: «Я должен тебе сказать, что твоё прошлое тебя догнало». Далее он пояснил, что от перебежчика Голицына и старой знакомой Филби — Флоры Соломон — контрразведке достоверно известно, что Ким работает на советскую разведку. Однако руководители СИС и МИ-5 уполномочили его предложить Филби освобождение от судебной ответственности в обмен на признание своей вины и выдачу всей интересующей их информации о сотрудниках советской разведки и известных Киму агентах. Филби, как мог, пытался убедить Элиотта, что это очередной навет и ему нечего добавить к тому, что он говорил следователям в 1951 году.

На следующий день Элиотт пригласил Филби с женой на обед, на котором кроме него была секретарша резидентуры СИС. Обед прошёл в дружеской обстановке. Прощаясь с Кимом, Элиотт сказал ему, что на следующий день возвращается в Лондон, и просил ещё раз обдумать их предыдущий разговор. О принятом решении Ким должен сообщить резиденту СИС в Бейруте — Питеру Лану. Вскоре Лан позвонил сам Филби и поинтересовался, не хочет ли Ким встретиться с ним по известному вопросу. Ким ответил, что у него ничего нового для Питера, пока нет. Если он что-нибудь надумает, то позвонит сам. Такой ответ Лану был продиктован необходимостью выиграть время.

Вечером у Кима состоялась встреча с сотрудником советской резидентуры, на которой он рассказал о сделанном ему Элиттом предложении и необходимости в этой связи срочно выехать в СССР. Центр незамедлительно дал согласие на выезд в СССР Киму по предложенному резидентурой варианту.

В этой истории, между прочим, произошло интересное совпадение. В дни подготовки Кима к побегу Питер Лан взял 4-дневный отпуск и катался в горах на лыжах. В день возвращения Лана в Бейрут Филби удалось убыть из Ливана в Советский Союз. Анализируя впоследствии обстоятельства, позволившие выехать в СССР, К. Филби искал ответ на вопрос, чем объяснить демонстративную «беспечность» резидента СИС Питера Лана после столь строгого разговора Элиотта с Филби. Для Филби было очевидным, что этой информацией о нем располагают и американские спецслужбы, так как Голицын бежал из Хельсинки в США. И если в данной ситуации американцы имели веские основания для ареста Филби, то СИС и консервативное правительство Великобритании, которое в это время возглавлял Гарольд Макмиллан, не были заинтересованы в таком развитии событий.

В 1961–1962 годах Англию захлестнула целая серия шпионских скандалов, и арест Филби мог бы привести к отставке правительства. Хорошо зная Кима Филби, руководство СИС понимало, что он ради обещанного иммунитета не пойдёт на предательство интересов советской разведки. Направляя в Бейрут Николаса Элиотта, руководство СИС исходило из того, что Филби правильно истолкует откровенную беседу с ним Элиотта и примет единственно верное решение — исчезнуть немедленно из Бейрута.

После того как полгода спустя Москва официально сообщила о пребывании Филби в СССР, Элиотт и еще несколько сотрудников СИС, поддерживавшие Кима, были без всякой огласки уволены. В отличие от 1951–1955 годов, после исчезновения Филби в 1963 году не последовало шумной кампании в прессе. Резидент СИС Питер Лан по возвращении из командировки был отмечен высокой наградой — орденом Святых Майкла и Джорджа.

Итак, Ким Филби прибыл в СССР, ставший для него второй родиной. После проведенного отпуска легендарный разведчик продолжил работу, которая была для него содержанием всей его жизни.

Выступая перед коллективом разведчиков на собрании, посвященном 100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского, Филби сказал:

«Большая часть моей жизни позади. Оглядываясь на прошедшие годы, я думаю, что прожил их не зря. Мне хочется от себя повторить слова Феликса Дзержинского, рыцаря революции, большого гуманиста: «Если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы ее так, как начал…»».

В период с 1963 по 1988 г. Филби жил нормальной полнокровной жизнью, женился, работал, путешествовал, отдыхал. Увлеченно трудился над воспоминаниями. Во время многочисленных поездок по стране встречался с коллективами сотрудников территориальных органов КГБ. Он был консультантом ПТУ (внешняя разведка. — Н. Ш.) КГБ СССР.

Было у него и любимое дело, к которому он относился с особым старанием и любовью. Он вел учебные занятия с молодыми сотрудниками разведки. «Семинар Филби» — так назывались эти занятия — внес заметный вклад в разведывательную подготовку и воспитание молодых сотрудников внешней разведки.

Вот как описывает первое занятие в семинаре один из слушателей: «Декабрьский вечер. На конспиративной квартире в Москве молодёжь с трепетом ожидает появления легендарного разведчика. (Как признался потом Ким, он тоже волновался.)

Несколько вступительных слов, мгновенно снявших напряжение, и вот уже Ким увлеченно рассказывает о том, кем он собирался стать, поступая в Кембридж. Отвечая на вопрос о своих хобби, гость, в частности, сказал: «…C удовольствием перечитываю классиков английской литературы. Люблю хоккей (в качестве зрителя, конечно). И еще одно хобби: кулинария. Если сомневаетесь, приходите в гости»».