Олег Царев - КГБ в Англии

Праведное возмущение Саблина и действия английской контрразведки постфактум уже вряд ли интересовали советскую разведку. Разрыв дипломатических отношений сделал свое дело, лишив ИНО оперативной базы в Лондоне, но это же обстоятельство вынудило Трилиссера и его соратников искать иные пути проникновения в кабинеты Уайтхолла. Не замыкаясь только на Англии, при всей ее важности, а ставя вопрос шире: как организовать разведку так, чтобы ее деятельность не зависела от состояния или отсутствия межгосударственных отношений, — руководители ИНО пришли к определенным решениям. Эти решения, утвержденные Политбюро ВКП(б) 30 января 1930 года, положили начало периоду в истории советской разведки, который по достигнутым результатам и искусности оперативной работы можно было бы назвать «золотым десятилетием» или временем «великих нелегалов».

…16 сентября 1927 года австрийский гражданин Макс Вайнер взошел на борт немецкого парохода «Пройсен», стоявшего у причала ленинградского порта. Его никто не проводил до трапа, а на борту он ни с кем без нужды не разговаривал и совсем не заводил знакомств. Ему это было совершенно противопоказано, потому что через пару дней, в Гамбурге, Макс Вайнер должен был исчезнуть и вместо него с паспортом, извлеченным из тайника, появиться датчанин Давид Фукс. Все эти превращения без учащения пульса были должным образом совершены человеком, чье настоящее имя было Бертольд Карлович Ильк.

Ильк, пользовавшийся в оперативной работе псевдонимами БЕЕР и ХИРТ, был одним из первых нелегалов, принадлежавших к поколению «великих» и обладавших, помимо всего прочего, весьма сходными биографиями.

Подобно тому как советская нелегальная разведка выросла из Подпольной деятельности партии большевиков, ее кадры также черпались из среды партийцев-подпольщиков. Живая связь нелегальной разведки с опытом партийной работы очевидна из постановления ЦК РКП(б) «О создании при Оргбюро ЦК отдела нелегальной работы», принятого 11 июля 1919 года, то есть за полтора года до создания ИНО ВЧК. Его задача состояла в Том, чтобы «оставлять» в занимаемых неприятелем местностях «нелегальных политработников» с целью сбора информации о положении в лагере противника, его планах и действиях. С окончанием Гражданской войны и переносом борьбы на международную арену «нелегальных политработников» сменили разведчики-нелегалы, которых уже не «оставляли», а целенаправленно выводили в интересовавшие разведку капиталистические страны. Вполне естественно, что Германия с ее довольно либеральным послевоенным режимом, центральным положением в Европе и широкими международными связями превратилась в главную оперативную базу советской разведки в конце 20-х — начале 30-х годов. В это время с территории Германии действовали сразу несколько нелегальных резидентур и самостоятельных групп: БЕЕРА (Б.К. Ильк), МОНДА (И.Н. Каминский), ДЖЕКА (Ф.Я. Карин) и КИНА (Б.Я. Базаров). Этому способствовало также и то обстоятельство, что в распоряжении разведки имелось достаточно много коммунистов — выходцев из стран Австро-Венгерской империи с прочными немецкими корнями и знанием обстановки в Германии и сопредельных с ней странах Восточной Европы и Прибалтики, носивших в советской дипломатической терминологии того времени название «лимитрофов».

О значении Германии в глазах руководства ИНО ОГПУ свидетельствует подготовленный начальником 3-го отдела Штейнбрюком документ-распоряжение от 5 марта 1931 года под заголовком «Ближайшие задачи нашей разведки на Западе». Дата этого документа указывает на то, что в нем одновременно учитываются итоги уже проделанной работы и ставятся новые задачи:

«…Послевоенная Германия, благодаря своему военно-географическому, экономическому и политическому положению, все время является объектом ожесточенной борьбы различных антисоветских групп и партий, как вне, так и связанных с ними групп и партий внутри страны, за ее внешнеполитическую ориентацию.

Разработка и освещение деятельности этих антисоветских групп и партий внутри Германии, несомненно, приведет к международным центрам (Англия, Америка, Франция), которые ведут борьбу против нас. Германия должна рассматриваться нашей разведкой как лакмусовая бумажка.

К тому же Германия для всякой антисоветской работы внутри нашего Союза располагает преимущественными возможностями, имея на нашей территории значительное количество специалистов, большую массу колонистов и русских немцев, работающих в нашем соваппарате и участвующих в хозяйственной деятельности страны.

Изложенное, а также наличие уже сейчас довольно сносной агентуры в Германии и благоприятной коньюнктуры там для вербовок настоятельно диктуют нам необходимость сконцентрировать наш разведывательный удар главным образом на Германию».

Биография и служебная деятельность Илька, как и других его товарщей, вполне укладывается в схему работы ИНО ОГПУ тех лет. Он родился в Австро-Венгрии в 1896 году. Окончил гимназию, а затем Экспортную академию в Вене. Еврей по национальности, Ильк владел немецким, польским, английским и русским языками. В 1919 году он вступил в Компартию Галиции, в 1920 году — в Компартию Австрии и перешел на подпольную партийную работу. В начале 1921 года Ильк был на короткое время арестован в Германии как большевик, не имевший вида на жительство. В 1925 году он вновь был арестован, уже в Венгрии, за ведение подпольной деятельности и посажен в тюрьму, из которой бежал. Оказавшись в СССР, он получил направление на работу в ИНО ОГПУ, куда и был зачислен 14 июня 1926 года.

Люди, имевшие за плечами, подобно Ильку, опыт подпольной работы, почти не нуждались в специальной подготовке к нелегальной разведывательной деятельности и, если бы не аресты, зафиксировавшие в картотеках полиции их коммунистическое прошлое, не нуждались бы и в смене имен — как известно, выдающийся советский разведчик Арнольд Дейч работал за рубежом под своим настоящим именем.

Укрыв свое партийное прошлое в паспорте на имя Давида Фукса, Ильк оказался в Германии, где сразу почувствовал себя как рыба в воде. Умело используя свои старые связи, он скоро стал совладельцем фабрики игрушек, заняв на ней к тому же должность управляющего делами. В середине 1928 года в качестве заместителя резидента к нему был направлен ЮЛИУС — Мориц Иосифович Ванштейн (Гучков), 27-летний сотрудник ИНО, в прошлом находившийся на партийной работе в Латвии и высланный оттуда в РСФСР. Резидентура Илька заработала на полную мощность и к концу 1929 года уже располагала 10 ценными источниками, 7 из которых давали документальную информацию, и 30 вспомогательными агентами, роль которых была также велика, поскольку район деятельности резидентуры распространялся, кроме Германии, на Польшу и Прибалтийские государства и потребность в связных была жизненно важной. Ильк и Ванштейн были не в состоянии сами обслуживать столь обширное географическое пространство и создали подрезидентуры в Варшаве, Данциге, Бреславле и Риге. Кроме получения ценной политической и технической информации, Ильк наладил снабжение паспортами как своих сотрудников, так и сотрудников Центра. К концу 1930 года резидентура БЕЕРА превратилась в столь громадное разведывательное предприятие, что, несмотря на прекрасные организаторские способности Илька, стала трудно управляемой, и ее пришлось разделить на более компактные и надежные с точки зрения конспирации нелегальные группы. Одну из них, нацелен: ную на Восточную Европу и Прибалтику, возглавил МОНД — Иван Николаевич Каминский, бывший прапорщик царской армии, принявший в Гражданской войне сторону большевиков и боровшийся в послевоенные годы с бандитизмом на Украине. Другая группа осталась под руководством Илька, который сохранил за собой руководство работой в Англии и Франции.