Андрей Шаваев - Разведка и контрразведка

Несмотря на очень сдержанное отношение к известности Лоуренса в СССР всегда признавали его успехи и тщательно изучали проводимые им операции в рамках партизанских войн. Да и на Западе политика, апробированная Лоуренсом в сфере ведения так называемой малой войны, успешно проводится и по сей день.

Лоуренс полностью соответствовал требованиям Сунь-Цзы, который в «Трактате о военном искусстве» утверждал: «На роль соглядатаев необходимо подбирать людей умных, но кажущихся глупыми. Смелых, энергичных и выносливых, умеющих затеряться среди черни, способных вынести голод, холод, лишения и даже унижения».

Лоуренс — редчайший и неповторимый тип разведчика-одиночки, бывший одновременно руководителем, резидентом, агентом, аналитиком, агентом влияния, дезинформатором, этнопсихологом, географом, топографом, страноведом, экономистом-прогнозистом, миссионером, расширявшим сферы английского политического и экономического влияния.

Ф. Ницше писал: «Быть моральным, нравственным, этичным - значит оказывать повиновение издревле установленному закону или обычаю. При этом безразлично, подчиняются ли ему насильно или охотно, - существенно только то, что это вообще делают».

1964 год. На телеэкраны страны Советов выходит многосерийный телефильм «Операция "Трест"». Широкая общественность впервые узнает о крупном чекисте, соратнике Дзержинского - Артуре Христиановиче Артузове.

Артур Христианович Фраучи (Артузов) не случайно был популяризирован в «послеоттепельские» 60-е годы благодаря заказному от КГБ при Совете Министров роману Льва Никулина «Мертвая зыбь» и его телеверсии «Операция "Трест"» где Артузова талантливо, остро сыграл Армен Джигарханян. Практически одновременный выход в свет двух произведений - литературного и кинематографического ознаменовал начало очередного этапа мифологизации ЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, продлившегося до середины 80-х годов XX века. Это был «золотой» андроповский этап в истории органов безопасности, впрочем, закончившийся не только полным в государственном масштабе развенчанием, как сказал небезызвестный Бакатин, идеологии и практики ЧеКизма, но и разгромом и развалом самой коммунистической системы, оплотом которой структуры госбезопасности и были.

Но это было позднее. А в 60-е годы образом Фраучи-Артузова в массовое обывательское сознание методично вдалбливался тщательно отретушированный портрет чекиста-интеллигента, насмешливо-снисходительно переигрывавшего политических противников коммунистической партии и советского государства. Игра велась на очерченном революцией интеллектуальном поле, где Артузов — небрежен, изящен, ироничен, саркастичен. Действительно великолепен актер Джигарханян в роли Артузова — этакое сардоническое, элегантное, мягкое изящество закормленного кота, притворно ласково урчащего с беззащитной, не имеющей возможности сопротивляться мышкой в лице врагов Советского государства; кота, заранее знающего запланированный для мышки печальный и неизбежный в силу законов революционной логики результат. Позднее, в 70-е годы Фраучи-Артузов вновь появляется в полудокументальном романе В. Ардаматского «Возмездие», а уже в 80-е - в откровенно апологетической повести Т. Гладкова и Ф. Зайцева «И я ему не могу не верить...», появляется все в той же маске полумифа, полузагадки, чья жизнь и работа - под покровом тайны, полна недомолвок, многозначительных недоговоренностей. Наконец, самое полное и объемное творение об Артузове выходит в 2000 году из-под пера же Т. Гладкова под эмоциональным названием «Награда за верность - казнь».

На протяжении десятилетий усиленно проталкивается только одно - высочайшие морально-нравственные качества Артузова - умнейшего, честнейшего, интеллигентнейшего, одного из 20 тыс. репрессированных Ежовым — Сталиным «чекистов-дзержинцев». В этом отношении примечателен очерк «Артур Христианович», опубликованный во 2-м томе шеститомного сборника «Очерки истории Российской внешней разведки», вышедшем под редакцией Е.М. Примакова. Даже в конце 90-х, в свободной России, Артузова показывают в придуманном в 60-е годы образе кристально чистого, честного, необычно совестливого разведчика, невинной жертвы Сталина и пролетарского маршала Ворошилова.

Вместе с тем достаточно удачная, но не до конца полная попытка создания портрета Артузова, анализа его деятельности в разведке и контрразведке предпринята А. Папчинским и М. Тумшисом в исследовании «Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК», опубликованном в 2001 году.

Насколько искусственно сформированный и санкционированный ЦК КПСС и КГБ СССР образ Фраучи-Артузова соответствовал действительности? Почему Ягода, Ежов, Паукер, Молчанов, Евдокимов, Берия, Абакумов — преступники, не подлежащие реабилитации, а Артузов — незапятнанный чекист-разведчик, «отец советской контрразведки»? Насколько можно было в той мясорубке оставаться абсолютно честным и чистым? Каким образом мораль общечеловеческая могла соответствовать придуманной и насильно привнесенной в общество морали пролетарской, классовой? И насколько моральным (аморальным?) можно было оставаться, работая в ЧК-ГПУ — орудии беспощадного коммунистического террора?

Свидетельствуют документы, где изложены некоторые доктринальные установки политического руководства РСФСР — СССР 20-х годов.

Среди них — Постановление Совета Народных Комиссаров по обсуждению доклада председателя ВЧК Ф. Дзержинского от 5 сентября 1918 г., подписанное наркомом юстиции Д. Курским, наркомом по внутренним делам Г. Петровским, управляющим делами Совнаркома В. Бонч-Бруевичем. В этом постановлении сказано: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры».

Среди них — совершенно секретное письмо В. Ленина в Политбюро от 19 марта 1922 г. Вот отдельные выдержки из этого поистине злодейского документа: «...Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».