Василий Окулов - Явка до востребования

«Так это её первый муж! — воскликнул музыкант. — Я спас ее от него! Я их развел и через день после этого женился на Галине. Теперь она счастлива! Вот так!» — сказал он, весело глядя на растерявшегося француза.

Позже я неоднократно встречался с Ростроповичем и в Париже, и в Москве. Как всегда, Слава (после первой же встречи по предложению Ростроповича мы перешли на «ты») был весел, доброжелателен, готов помочь в трудную минуту.

В 70-е годы прошлого века Ростропович вынужден был покинуть Родину. Потом был лишен советского гражданства. Жил в Швейцарии, в США, купил дом в Париже, но нигде не попросил ни политического убежища, ни гражданства, и многие годы ездил по миру с документами, выданными Великим герцогством Монако. Потом было, можно сказать, триумфальное возвращение музыканта на Родину, где, к великому сожалению поклонников его таланта, он и ушел из жизни в 80-летнем возрасте.

Ансамбль Игоря Моисеева

Весной 1955 года на самой большой театральной площадке Парижа — во дворце Шайо — с большим успехом прошли выступления Государственного ансамбля танца СССР под руководством народного артиста СССР Игоря Александровича Моисеева.

Французы аплодируют, как правило, вяло. Только из вежливости. Их ведь ничем нельзя удивить, они все знают, все видели и уверены, что все хорошее, что есть в мире, пришло к другим народам от них, из Франции. И после исполнения первого номера программы 20–30 секунд в зале стояла тягостная тишина: зрители растерялись. Они не ждали такой музыки, такого прекрасного исполнения, таких ярких костюмов. Им нужно было время прийти в себя. И когда это оцепенение прошло, зал взорвался громовыми аплодисментами. «Браво!» «Бис!» «Брависсимо!» — скандировали ошеломленные зрители.

Все танцы принимались зрителями «на ура», но особым успехом пользовалась «Партизанская рапсодия». Не видя этого, трудно себе представить, что творилось в зале во время и после ее исполнения: аплодисменты сопровождали весь номер. А когда «в пылу партизанской атаки» у вооруженной автоматом «партизанки» Тамары Головановой слетела с головы кубанка и по плечам рассыпались длинные белокурые волосы, зрители встали и, взревев от восторга, устроили овацию, подобную которой вряд ли слышал этот зал. К концу гастролей ансамбля парижские модницы надели сапоги и шапки «а ля козак». А из-под кубанок выбивались белокурые пряди «а-ля Тамара».

Все спектакли ансамбля шли при полном аншлаге, хотя билеты стоили достаточно дорого. Радио, пресса, включая эмигрантскую, захлебывались от восторга.

Несмотря на занятость и усталость, артисты знакомились, часто с нашей помощью, с достопримечательностями Парижа и однажды посетили Версальский дворец — один из лучших музеев мира. Узнав, что музею требуется ремонт, а у администрации денег нет, они дали дополнительный спектакль и перечислили всю выручку от него на счет министерства культуры Франции на нужды Версальского дворца. Этот жест советских артистов был по достоинству оценен общественностью страны.

Все шло хорошо. Нашу озабоченность вызывала только активность членов НТС. Особенно усердствовал в провокациях бывший капитан Красной армии изменник Андреев. Перейдя к немцам, он стал карателем. В один из первых дней пребывания ансамбля в Париже, находясь с артистами около автобуса и услышав «речь» Андреева, я сказал им, что «ораторствует» предатель Андреев. И танцоры, не сговариваясь, под покровом темноты так отлупили провокатора, что недели две ему пришлось, сидя дома, делать примочки. Позже, появляясь около театра, он близко к артистам не подходил. Поутихли и другие активисты НТС.

Игорь Моисеев был не только хорошим танцором, великолепным хореографом и режиссером, но и прекрасным руководителем. Такого порядка и дисциплины, как в его ансамбле, я не видел ни в одном из многочисленных коллективов, приезжавших в Париж. Там царила атмосфера дружбы, не было кляуз и подсиживания, жалоб друг на друга. Редкое, и потому особенно отрадное для творческих коллективов явление.

Игорь Александрович прожил долгую и яркую жизнь. Он оставил после себя великолепный — Государственный и Академический — ансамбль и большую плеяду замечательных танцоров, режиссеров и педагогов, с успехом продолжающих его дело.

Московский цирк

Во время моего пребывания в Париже туда дважды приезжал Московский цирк. Один раз он начинал свои выступления в Лилле — центре Северного индустриального района. Там мне предстояло стать на некоторое время его сопровождающим и, в определенной степени, руководителем.

Гвоздем программы цирка были тигры народной артистки СССР Маргариты Назаровой и народный артист СССР знаменитый клоун Карандаш — Михаил Николаевич Румянцев. А в другой раз — медведи народного артиста СССР Валентина Филатова и ученик Румянцева — «солнечный» клоун, народный артист СССР Олег Попов.

Мы, привыкшие к тому, что все гастроли наших артистов пользуются у французов большим успехом, прибыли в Лилль в приподнятом настроении. Но хозяева особого успеха нам не обещали: горожане, по их словам, не привыкли смотреть цирк, и билеты раскупали плохо. Надо было что-то делать, чтобы завлечь зрителя. А что? И тут кто-то предложил срочно дать рекламу по телевидению, может быть, показать особенно яркий и рискованный номер, а лучше — какого-нибудь зверя. «Я могу поехать с тигром, — откликнулась Маргарита Назарова. — Возьму не самого главного, конечно, он слишком велик, а одиннадцатимесячного „ребенка“. Он уже многое умеет и выглядит как взрослый».

Позвонили в телецентр. Там ответили: «У нас в студии звери бывали: кошки, собаки, кролик был, а тигра никогда не было». Договорились о времени выступления. А как доставить тигра в телецентр? Искать храбреца, готового покатать в своей машине взрослого тигра без клетки и намордника, я поехал в таксопарк.

Шоферская братия приняла меня с живым интересом, однако добровольцев не было. Но после 30-минутного разговора о цирке, о тиграх смельчак все-таки нашелся. Это был Гастон. По виду — совсем не герой: лет 40, среднего роста, хорошо упитанный, розовощекий и добродушный. «Ладно, — сказал храбрец, — если погибну, то героем. Выживу, стану самым знаменитым таксистом в департаменте!» Шоферы бурно выразили восторг решением товарища, а один, самый, пожалуй, пожилой, сказал: «Гастон, ты достаточно аппетитный экземпляр для тигра. Но, может, и пронесет!» Новый взрыв смеха и шуток.

В назначенное время Гастон подъехал к цирку. И в ту же минуту из здания вышла красивая женщина в элегантном костюме, в шляпке, туфлях на шпильке, перчатках и с сумочкой в тон туфлям и перчаткам.

«Настоящая француженка», — сказал бы любой знаток женского шарма и кокетства. «Верно!» — ответил бы я, если бы не одна маленькая деталь: рядом с «француженкой», вместо крошки-болонки с бантиком на головке, на поводке вразвалку, не торопясь, шел тигр. Это была Маргарита Назарова со своим питомцем, женщина не только очаровательная, но и необыкновенно смелая и волевая.