Василий Окулов - Явка до востребования

Вернувшись в Представительство, я написал в Центр подробную телеграмму о беседе со Шнеебергером, и через день получил ответ с указанием прибыть в отпуск.

Немного времени прошло после беседы с господином Шнеебергером об отказе в визе моему преемнику, но много воды утекло: швейцарские власти отказали еще одному претенденту на мое место; сам я дважды в Москве побывал — в отпуске и на свадьбе дочери;; уехал в Москву на новую должность друг мой Всеволод, его заменил X, с которым я познакомился во время отпуска и с которым мы, к сожалению, по ряду важных вопросов не нашли общего языка. А я все оставался в Женеве. И, как писали друзья, кандидата на замену мне не было. И вдруг телеграмма: на замену мне в середине ноября 1977 года выезжает В.П. Швейцарская виза им получена.

Эта фамилия мне ничего не говорила, зато его хорошо знал X. Он рассказал, что В.П. когда-то уже работал в Представительстве в Женеве под прикрытием второго секретаря. Это нас удивило: в Службе было не принято направлять на должность офицера безопасности сотрудника, работавшего ранее в этой стране под другим дипломатическим прикрытием: противнику становилось известно, что должность, которую он занимал ранее, используется разведкой. Следовательно, и человек, занимающий ее в настоящее время, тоже является разведчиком.

Мы узнали также, что совсем недавно В.П. был направлен на должность офицера безопасности в Париж, но там почему-то не «прижился». И, поскольку его в тот момент в Москве пристроить не смогли, переоформили на Женеву. Удивило нас и то обстоятельство, что швейцарцы выдали В.П. визу в рекордно короткий срок. То ли им было неудобно дальше отказывать нам в визе, то ли были какие-то другие причины.

А дел у меня было много: встретить В.П., передать ему необходимые для работы связи в полиции, в таможне, в страховой кампании, в аэропорту, в службе протокола Женевы, в адвокатских конторах. Надо было познакомить его и с некоторыми международными чиновниками из числа иностранцев, а также с руководителями советских коллективов, ввести в курс текущих дел. Наконец, необходимо было попрощаться с коллективом советских граждан и представить им В.П., пожелать ему успехов и попросить товарищей оказывать ему посильную помощь в работе.

Я полагал, что для передачи связей в полиции мне будет достаточно познакомить В.П. с комиссаром Кнештом и некоторыми его сотрудниками. Но, неожиданно для нас, попрощаться со мной выразил желание начальник полиции господин Варинский. Это меня удивило, так как лично мы с ним знакомы не были, хотя и знали друг о друге. Однажды я его видел на каком-то приеме, а другой раз мы встретились в помещении полицейскою участка в аэропорту Женевы. О том, что это начальник полиции, я понял по поведению полицейских, но нас никто друг другу не представил, и мы, обменявшись поклонами, разошлись. Позднее кто-то из комиссаров полиции сказал мне, что начальник полиции говорил ему о нашей случайной встрече в полицейском участке, но был в то время очень занят и не смог со мной побеседовать. А тут — приглашение попрощаться! Сели мы с В.П. в машину и поехали к нему. Я — попрощаться, а он — представиться.

Вместе с комиссаром Кнештом мы пошли к начальнику полиции. Он встретил нас весьма любезно и, приглашая к столу, сказал: «Нечасто в этом кабинете бывают славяне!» Что он имел в виду? Хотел напомнить, что по воле правительства России его прапрапрадед — польский генерал, один из руководителей восстания 1863 года — вынужден был бежать в Женеву, где он — славянин, потомок эмигранта, родился, вырос, получил образование и достиг многого в жизни? А может быть, хотел подчеркнуть, что славяне — люди законопослушные и редко попадают в полицию? Смысл сказанного мы не поняли, но и уточнять, что он имел в виду, не стали.

Во время беседы я дал высокую оценку деятельности женевской полиции по обеспечению безопасности иностранных представительств, чёткой работе дорожно-постовой службы и выразил благодарность от своего имени и от имени представителя Зои Васильевны Мироновой за великолепную работу службы контрразведки по обеспечению безопасности советского представительства и советских делегаций на советско-американских переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений и по разработке итогового документа Совещания по европейской безопасности. В конце беседы я выразил увсрешюсть, что и у моего преемника сложатся столь же благоприятные отношения и условия для контактов с работниками полиции всех уровней.

В ответном слове начальник полиции сказал, что он, со своей стороны, также весьма удовлетворён характером отношений комиссара Кнешта со мной, а также вниманием госпожи Мироновой к его службе. В конце встречи он вручил мне подарок, который, как он сказал, «всю жизнь будет напоминать мне о пребывании в Женеве и о друзьях — сотрудниках и руководителях полиции Женевы». Это был кувшин для белого сухого вина, сделанный из чистого олова.

Скажу больше: это, как теперь у нас говорят, знаковый подарок в Швейцарии. В период службы успехи служащих в армии и полиции отмечаются только в приказах командования. А при выходе офицера в отставку ему в качестве памятного подарка вручают какое-то изделие из олова (подлое, кувшин с набором стаканов, сервиз) с выгравированными на нем словами благодарности и признания его заслуг. Получается, что начальник полиции Женевы провожал меня как своего офицера, уходящего в отставку. И, поскольку начальнику женевской полиции было не с руки благодарить советского полковника, да еще и разведчика, «за успехи но службе», на врученном мне кувшине было выгравировало: «Женева, 1972–1977».

После беседы у начальника полиции Кнепіт пригласил нас к себе. Туда же пришли несколько хорошо знакомых мне сотрудников контрразведки. Поговорили, но рюмке выпили, пожелали мне успехов, здоровья и вручили на память альбомы с видами Женевы и ее пригорода Каружа.

7 декабря я выехал в Москву.

Рассказывая о Женеве, Швейцарии и о швейцарцах, нельзя обойти молчанием государственные и народные праздники, проведению которых там уделяется большое внимание и властями, и населением.

1 августа отмечается самый главный праздник Швейцарии — День Конфедерации. Он празднуется ежегодно, начиная с 1899 года.

История его такова: в 1291 году три лесных кантона (земли) — Ури, Швиц и Ундервальден — заключили между собой «вечный союз». Он и стал основой Швейцарской Конфедерации. (Название «Швейцария» — производное от названия земли Швиц.) В последующем к этому союзу стали присоединяться и другие земли — Люцерн, Цюрих, Цуг, Фрибург, Берн. Женева вошла в Конфедерацию последней в соответствии с решением Венского конгресса 1815 года. До этого она имела с рядом кантонов двусторонние союзнические договоры, которые неоднократно помогали ей в XVI–XVIII веках выстоять в борьбе с противниками, стремившимися поживиться за её счёт. Как враги, так и друзья, оценивая стратегическое положение Женевы, рассматривали её как «ключ к Швейцарии».