Максим Петров - Как уничтожать террористов. Действия штурмовых групп

Врачи не знали, какой газ был использован, какие антидоты следует применять, как помогали заложникам еще у театра. Одному из пациентов для пробы ввели атропин. Результат был моментальный — появилась реакция в зрачках, улучшилось дыхание, ослаб спазм гортани. Поэтому атропин ввели всем пациентам.

Через несколько минут состояние почти всех заметно улучшилось, и только в нескольких случаях понадобилась поддержка аппаратуры искусственного дыхания. Никто из них не умер. Если бы антидот ввели сразу и первую помощь оказали еще у театра, можно было спасти всех».

Официально было объявлено о 129 погибших. Родственники пострадавших провели свое собственное расследование и выявили, что число жертв составляет не менее 174 человек.

Мы не будем заниматься детальным анализом этой операции. Мы только отметим те ошибки, которые, что называется, лежат на поверхности.

(1) Блокирование места происшествия было произведено из рук вон плохо. Московские милиционеры оказались явно не готовыми к подобным ситуациям. Прошло уже несколько часов после захвата заложников, когда психически неуравновешенная женщина, узнавшая о случившемся из теленовостей, проникла в здание и поплатились за это жизнью.

(2) Переговорный процесс не был доведен до конца. Террористы ждали Казанцева, однако оперативный штаб, видимо, решил, что спецназ готов к штурму, и нет смысла тянуть дальше время.

Между тем, смысл безусловно был: Казанцев мог бы поторговаться. Например, взамен на обещание начать вывод войск из какого-нибудь района Чечни, он предложил бы отпустить часть заложников. Т.е. начал бы «дробить» проблему, что является одной из заповедей переговорного процесса. Между прочим, террористы не зря выделили иностранцев, Похоже, что преступники были готовы поторговаться, а иностранные граждане в первую очередь должны были стать предметом торга.

(3) Разведка не смогла ответить на один из главных вопросов — об оружии преступников. Все время говорилось о том, что террористы могут подорвать здание. Что взрывчатки у них хватило бы, чтобы сравнять все с землей. Что один террорист, оставшийся в живых мог привести в действие все заряды. На самом деле все эти утверждения были очень далеки от истины. Два артиллерийских снаряда калибром 152-мм не могли разрушить огромное бетонное здание. Террористы приготовили два своих основных фугаса не для подрыва здания, а для поражения как можно большего числа людей — снаряды были в оболочке из шариков и гвоздей.

Далее, подрыв пояса «шахида» одной из террористок не мог привести к детонации и взрыву основного фугаса. Такой взрыв унес бы десятки жизней, как это случается, если смертник подрывает себя на многолюдном восточном базаре, но никак не мог бы привести к гибели всех заложников и тем более к обрушению здания. Все это подтвердила официальная экспертиза.

При постановке задачи спецназу эти ошибочные данные не имели большого значения. Любой взрыв внутри здания унес бы жизни большого количества людей. Поэтому жестокость спецназовцев, которые убивали заснувших женщин-террористок, можно считать оправданной. Другое дело, как эта ошибка повлияла на то, что произошло уже после штурма.

Конечно, мог быть разыгран и другой сценарий. У оперативного штаба были разведданные о том, что в зале находится не более 100 килограммов взрывчатки. Однако чеченцы блефовали, заявляя, что взрывчатки у них более тонны, и они готовы разнести здание театра. И тогда оперативный штаб подхватил этот блеф для того, чтобы оправдать возможные потери.

Например, если бы не удалось предотвратить взрыв одного или двух поясов «шахидов». Как бы там ни было, неверные разведданные, либо намеренное использование неверной информации привели к трагическим последствиям.

(4) Предположение о том, что театр может быть разрушен в результате взрыва, было использовано при составлении плана эвакуации заложников после их освобождения. Информация о применении усыпляющего газа была, по всей видимости, строго засекречена и не известна разработчикам плана эвакуации до последнего момента (по крайней мере, в это очень хотелось бы верить).

Что получилось в результате?

Строительные машины, предназначенные для разбора завалов, мешали каретам «скорой помощи».

Спасатели МЧС, которых ориентировали на вынос раненых, были не готовы должным образом эвакуировать пострадавших от газа.

Врачи «скорой помощи», получившие вызов на Дубровку, не знали, какая именно скорая помощь может потребоваться. Результат — 174 жертвы.

В заключение сошлемся на интервью одного из участников событий. Полковник ФСБ, герой России Сергей Шаврин в недавнем прошлом заместитель начальника оперативно-боевого отдела Управления «В» Центра специального назначения (знаменитого «Вымпела»). Во время штурма театрального центра на Дубровке командовал одной из штурмовых групп.

В интервью, данном в 2009 году газете «Комсомольская правда», он подтвердил, что план операции основывался на предположении о возможном разрушении здания в результате взрыва:

«Приказ на проведение штурма визировал генеральный прокурор и все руководство от МВД и ФСБ. Но, зная, что здание заминировано, что взрывчатки хватило бы, чтобы сравнять все с землей, а система минирования такова, что были дублирующие системы, один террорист из оставшихся в живых мог привести все это в действие. Поэтому не было смысла пытаться кого-то захватить — это могло привести к трагическим событиям. Кто-нибудь успел бы привести в действие взрывное устройство, и мы бы вообще никого не спасли».

Данную главу мы в основном изложим по книге американского специалиста Л. Томпсона «Антитеррор: Руководство по освобождению заложников». Не приходится сомневаться, что спецслужбы США наиболее продвинуты в данном вопросе.

«Основная задача переговорщика, — пишет Л. Томсон, — привести ситуацию с захватом заложников к мирному разрешению путем общения и налаживания со злоумышленниками определенных отношений». Результат умело проведенных переговоров может стать альтернативой неминуемой капитуляции властей либо слишком рискованному силовому варианту.

С другой стороны, если решение проблемы силовым путем неизбежно, переговоры позволяют потянуть время и дают возможность подготовиться группе захвата.

Основной принцип ведения переговоров с террористами определяется как подавление их воли к сопротивлению путем изматывания бесконечным обсуждением мелочей, которое вынуждает преступников принимать малозначительные решения и все время откладывать какие-либо решительные действия. В конце концов, террористы могут либо вовсе отказаться от своих угроз, либо усталость не позволит им оказать такое сопротивление бойцам штурмовой группы, какое можно было бы ожидать в первые часы после захвата заложников.