Николай Кирмель - Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка

В прифронтовую полосу с конкретными заданиями направлялись агенты-ходоки. Самыми засекреченными и важными агентами колчаковцев были офицеры в чинах от прапорщика до подполковника. Им доверялись наиболее ответственные задания в глубоком тылу красных, где они действовали под видом перебежчиков, рабочих, бежавших из тюрем противников режима и т.д. Для успешной их легализации в тылу противника в особой типографии при разведывательном отделе Ставки изготовлялись поддельные документы высокого качества {891} 891 Слугин С. Указ. соч. . По мнению историка Н.В. Грекова, «большинство агентов не имели навыков конспиративной работы. Их подготовка ограничивалась поверхностными инструкциями» {892} 892 Греков Н.В. Разведывательная служба армии Колчака. С. 41—42. .

Особо ценными считались резиденты, проживавшие в конкретных пунктах. Добровольными помощниками белогвардейских спецслужб, как правило, становились военспецы, служившие у большевиков, которые не только собирали сведения, но и проводили подрывные акции, направленные на снижение боеготовности соединений и частей РККА. Так, на колчаковскую разведку работал начальник автослужбы штаба 3-й армии бывший царский полковник Каргальский и некоторые его подчиненные.

Начальник отдела военных сообщений армии Стогов при эвакуации Перми оставил белым 20 железнодорожных составов с боеприпасами и обмундированием {893} 893 Остряков С. Указ. соч. С. 35. .

Служивший в Оренбурге прапорщик И.А. Жулев собрал сведения о положении и численности частей Красной армии в гарнизоне {894} 894 Волков Е.В. Указ. соч. С. 141. .

Белогвардейскому разведчику Буренину удалось получить назначение на должность начальника разведывательного отдела штаба 4-й армии Восточного фронта. В августе 1918 года он вместе с сообщниками разработал план, в соответствии с которым казаки, знавшие пароль противника, должны были пробраться к красным штабам и разгромить их. Однако Буренина арестовали, и заговор потерпел неудачу {895} 895 Миронов С.С. Указ. соч. С. 254. . Агент разведки штаба Иркутского военного округа Ганзен также был захвачен в плен красными в д. Кучерцево и после зверских мучений расстрелян {896} 896 РГВА. Ф. 39515. Оп. 1. Д. 125. Л. 79. .

Самой массовой являлась «агентура переднего края», состоявшая в основном из унтер-офицеров и гражданских лиц, в том числе из женщин и подростков обоего пола. Под видом мирных жителей они проникали в расположение передовых частей противника и добывали необходимые сведения о численном составе и вооружении. Весьма красочно представил и охарактеризовал колчаковских агентов современный автор С. Слугин: «Одним из лучших “агентов переднего края” считался уроженец Новониколаевска (ныне — Новосибирск) младший унтер-офицер Тимофей Тарагнов. Служил в колчаковской разведке и перебежчик-красноармеец Сальников, который прекрасно ориентировался в обстановке и доставлял ценную информацию. За усердие отмечался агент по кличке Строгий. За этим псевдонимом скрывался бывший шкальный учитель Модест Лукин, руководивший агентурной сетью белогвардейцев в прифронтовой полосе. Женщины-агентки Прямая и Патриотка занимались распространением антибольшевистских листовок в частях Красной армии. Под руководством Степана Понькина действовала подпольная террористическая организация. Следует отметить, что Понькин, как и Модест Лукин, в свое время трудился учителем в гимназии. Диверсантами на железной дороге командовал агент Чайка — Виталий Кузнецов, работавший до Гражданской войны землемером.

Между прочим, каких только кличек не давали офицеры колчаковской разведки своим агентам: Шустрый, Тамерлан, Чеченец, Служба, Страхов-13, Шар, Шапка-Невидимка, Дама, Грозный-9, Кочубей-14, Калитка, Русаков-51, Изольда, Окунь, Воробей, Пушкин, Дятел, Григорий Распутин. Самое интересное, что не всегда женщины-агентки имели кличку женского рода.

И еще один любопытный момент. Агентом наиболее преклонного возраста у колчаковских разведчиков был человек по кличке Тишайший — 74-летний инвалид Русско-турецкой войны 1877— 1878 годов. Он служил в одном из тыловых подразделений Красной армии» {897} 897 Слугин С. Указ. соч. .

Материалов о работе колчаковской агентуры в штабах советских войск и в прифронтовой полосе крайне мало. Белогвардейцы, по всей видимости, эти данные при отступлении либо уничтожили, либо увезли с собой в эмиграцию с целью их дальнейшего использования. В некоторых разведывательных сводках указывался обезличенный источник информации — «по агентурным данным». Не имея достаточного количества фактов для объективной оценки работы агентурной разведки адмирала А.В. Колчака, обратимся к мнению противоборствующей стороны. Так, СибЧК и командование красных деятельность колчаковской разведки оценили выше собственной агентуры {898} 898 Волков Е.В. Указ. соч. С. 141. .

В то же время следует отметить, что колчаковская спецслужба допускала промахи и просчеты, {фасные контрразведчики смогли перевербовать ее агентов и затеять оперативную игру с целью дезинформации белогвардейского командования.

Началу этой операции способствовало появление в особом отделе 5-й армии видных эсеров Кондакова и Семенова. На допросе они заявили, что состоят в сибирской подпольной организации, добивающейся свержения интервентов и Верховного правителя. По заданию руководства партии они внедрились в колчаковскую разведку и включились в совместную с большевиками борьбу.

После тщательной проверки красные предоставили Кондакову возможность встретиться с резидентом белогвардейцев Григорьевым, который дал ему задание вернуться с отчетом в разведотдел Западной армии, возглавляемый полковником М.М. Шоховым. Последний по неизвестным причинам не стал негласным путем тщательно проверять полученные от агента сведения, а сразу доверил ему группу диверсантов для переброски в тыл красных. Естественно, все они работали под наблюдением советского особого отдела. Позже их под различными предлогами подвергали «изъятию». Всего было обезврежено более 130 диверсантов.

Параллельно Кондаков, продолжая контакты с Григорьевым, снабжал его разведывательными донесениями, содержавшими дезинформацию. По признанию арестованного в Красноярске полковника М.М. Шохова, при борьбе за Златоуст командование Западной армии не допускало мысли о том, что их дезинформирует красноармейская разведка. О том, что чекисты в течение нескольких месяцев вели с ним игру, начальник разведки узнал лишь после ареста.

Вот что показал он на допросе: «Была налажена, как мне казалось, надежная работа. Вся работа велась через Кондакова. От него вначале пришел ко мне Перепелкин, его информация перекрывалась нашими данными, затем ко мне в разведотдел нелегально поступали разведсводки через переходивших линию фронта моих агентов Смирнова (“Богданов”), Кутасова и многих других… Все поступавшее к нам после перепроверки докладывалось командованию… За это я им щедро платил… Выдавал по 50 тысяч рублей и с новыми заданиями направлял в расположение ваших частей… Посылалась мною одна женщина с заданием поступить в штаб 5-й армии, помнится, что такие же задания имели землемер Пименов, еще один учитель, кажется, по фамилии Иванов… Потом в зафронтовую полосу посылал еще двух поляков, четырех женщин, одного артиллериста…» Полковник признал, что такое могло случиться только от неопытности его подчиненных, и заявил, что «никто из нас не был как следует знаком с искусством разведки, все мы были направлены в нее со штабной работы» {899} 899 Борьба за Урал и Сибирь // Воспоминания и статьи участников борьбы с учредиловкой и колчаковской контрреволюцией. М., Л., 1926. С. 180—183; Белоусов Г. Оперативная игра // Восточно-Сибирская правда. 2002. 24 апреля. .