Николай Кирмель - Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка

Как оказалось, расчет российских политиков и военных на благодарность союзников за те потери, которые Россия понесла в годы Первой мировой войны, и особенно в первый ее период, не оправдался.

Здесь мы сталкиваемся с очередным историческим парадоксом: установление плотных взаимоотношений с Антантой послужило началом разногласий между белогвардейскими лидерами и союзниками. «Осложнения с англичанами происходили на почве несомненной двуличности их политики, — свидетельствует русский дипломат года Н. Михайловский. — Если одной рукой они поддерживали на юге России Деникина, а в Сибири — Колчака, то другой — явных врагов Деникина и вообще России. Подобно тому как на берегах Балтийского моря наши прибалтийские окраины находили у Великобритании могущественную поддержку… на берегу Черного и Каспийского морей такую же поддержку встречали и кавказские народы, желавшие отделения. Этот общий тон английской политики expressis verbis был определен самим Ллойд Джоржем в английском парламенте, когда он прямо сказал, что сомневается в выгодности для Англии восстановления прежней могущественной России» {154} 154 Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914—1920. В 2 кн. Кн. 2. М., 1993. С. 209. .

Как показывают современные исследования, Антанта поочередно сотрудничала то с белой армией против Красной, то наоборот. Например, по указанию государственного департамента американские представители в Сибири «нашли общий язык с большевистской властью, предпочитая ее японцам, и большевики в конце концов провожали американские корабли с оркестром» {155} 155 Нарочницкая Н.А. Великие войны XX столетия. Ревизия и правда истории. М., 2010. С. 57, 61. .

Англия, Франция и другие интервенты отнюдь не стремились спасать Россию от большевиков, идей которых справедливо опасались. Они преследовали исключительно свои геополитические и экономические интересы. Сейчас уже установлено, что в основе «помощи» белым правительствам лежало не только стремление предотвратить расползание революции по всему миру и не допустить потерь от проведенной советской властью национализации имущества, но по возможности ослабить страну как экономического и политического конкурента. Курс союзников, прежде всего Англии, свелся к отсечению от России молодых государств в Прибалтике и Закавказье под флагом образования так называемого санитарного кордона вокруг РСФСР. Как только эта задача была выполнена, тут же финансовая и материальная поддержка белых армий совершенно прекратилась. Следуя в русле своей прагматической политики, союзники пошли на соглашение с правительством В.И. Ленина.

Доктор исторических наук Н.А. Нарочницкая по этому поводу пишет: «Смысл так называемой интервенции в Россию заключался также совсем не в цели сокрушить большевизм и коммунистическую идеологию, но и не в цели помочь Белому движению восстановить прежнюю единую Россию. Главные побуждения были всегда геополитическими и военно-стратегическими, что и объясняет попеременное сотрудничество или партнерство то с Красной армией против белой, то, наоборот, закончившееся в целом предательством Антантой именно белой армии. Политика Антанты явилась образцом неблагородства по отношению к своей союзнице России и отразила отношение к ней как к добыче для расхищения…» {156} 156 Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М., 2004. С. 231. Эту точку зрения разделяют и другие ученые. «Интервенты воевали не столько против большевиков, сколько против русского народа, — пишет историк В.В. Галин. — Здесь идеологическая война тесно переплелась с империалистической войной. По сути, интервенция ”союзников” стала продолжением немецкой агрессии во время Первой мировой войны, цели и у тех, и у других были одинаковы» {157} 157 Галин В.В. Интервенция и Гражданская война. М, 2004. С. 479. .

Действуя в заданном направлении, страны Антанты поддержали старания элит национальных окраин рухнувшей империи в создании независимых государств, а лидеров Белого движения — в борьбе с большевиками. Но не настолько, чтобы бывшие царские генералы смогли одержать полную победу над противником. Западные правительства не устраивал лозунг белогвардейских вождей за «единую и неделимую» Россию приблизительно так же, как и желание большевиков распространить революцию на весь мир. Поэтому интервенты действовали по принципу: взять — больше, дать — меньше. Материальная помощь, представленная белогвардейским армиям, не являлась столь значительной, как об этом преподносилось в советской исторической науке. К тому же она была не бескорыстной и предоставлялась главным образом в виде товарных кредитов, выделявшихся на оплату поставляемых вооружения и снаряжения. Зарубежных поставок не хватало для снабжения и вооружения войск, в связи с чем деникинские и колчаковские внешнеторговые учреждения закупали у иностранных фирм необходимые военные материалы, либо запасы иностранной валюты, либо вывозя в обмен на зарубежные рынки сырье, прежде всего зерно. Адмирал А.И. Колчак для закупок оружия, боеприпасов и обмундирования использовал золотой запас, депонировав его в зарубежных банках. Генерал А.И. Деникин рассчитывался сырьевыми запасами в ущерб населению и промышленности. Вместе поставки и закупки обеспечили белогвардейские армии всем необходимым лишь наполовину {158} 158 Карпенко С.В. Гражданская война в России 1917—1922 гг. // История России (Гражданская война в России, 1917—1922): Учебно-методический модуль. М., 2004. С. 49—50. . «Военное снабжение продолжало поступать, правда, в размерах, недостаточных для нормального обеспечения наших армий, но все же это был главный жизненный источник их питания», — писал А.И. Деникин о второй половине 1919 года {159} 159 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. URL: http:// militera.lib.ru. (дата обращения: 12.02.2013). .

За материальную и политическая поддержку в установлении военных диктатур союзники поставили перед лидерами Белого движения следующие условия: признать независимость государств, образовавшихся на окраинах бывшей империи, и провести ряд демократических реформ. Однако, несмотря на оказываемое давление, белогвардейские лидеры отказывались идти на уступки, что осложняло взаимоотношения между военно-политическим руководством белых армий и интервентами. «Из Парижа нам писали часто: помощь союзников недостаточна потому, что борьба Юга и Востока непопулярна среди европейских демократий; что для приобретения их симпатий необходимо сказать два слова: Республика и Федерация, — свидетельствует в мемуарах А.И. Деникин. — Этих слов мы не сказали» {160} 160 Деникин А.И. Путь русского офицера. С. 471. . «Вся группа иностранных представителей чрезвычайно дружно работала над насаждением “истинно-демократических принципов” и над направлением русской правительственной работы в духе “завоеваний революции”», — пишет генерал-лейтенант В.В. Марушевский, при этом задавая вопрос: «Откуда эти люди могли знать, что нужно исстрадавшейся России?» {161} 161 Марушевский В.В. Год на Севере (август 1918 — август 1919 г.) // Белый Север. 1918—1920 гг.: мемуары и док. Архангельск, 1993. Вып. I. С. 340. Нежелание белогвардейских правительств идти на уступки по вопросу признания независимости новых государств и уклонение от обещаний провести демократические преобразования постепенно привело Белое движение к международной изоляции (ни одно антибольшевистское правительство не было де-юре признано союзниками) и лишило материальной поддержки из-за рубежа, без которой оно неминуемо должно было «скончаться».