Уильям Блум - Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

Но затем последовали американские сокрушительные удары по внешней торговле и кредиту, по промышленности и сельскому хозяйству и война, которая вынудила правительство отвлечь все возрастающую часть государственного бюджета и чрезмерное количество рабочей силы на оборону и безопасность. В 1980 году половина государственного бюджета была выделена на здравоохранение и образование, а военные расходы составляли примерно 18 процентов. К 1987 году военные нужды съедали больше половины бюджета, а на здравоохранение и образование уходило меньше 20 процентов.

Вдобавок к этому исторически знакомый постреволюционный кризис: без капитала и профессионалов среднего класса; тот же известный саботаж со стороны тех, кто остается в стране, [94] легко сделать в стране, где большинство бизнеса и ферм в частных руках. Никарагуанская экономика была брошена на выживание: цепи неэффективности и нехватки всего и вся; простаивающие такси, автобусы и машины из-за отсутствия американских запчастей; невозможность удовлетворить нужды населения, только отчасти смягченные проведением аграрной реформы, реформы здравоохранения, ликвидацией неграмотности и других социальных программ — многие из которых были приняты революцией, а некоторые встретили протест и непонимание.

Люди вовлекаются в социальную революцию или, наоборот, отвергают ее в силу множества причин, идеологических и личных. Ко всем нужно относиться с осторожностью. Наиболее знаменитый перебежчик из стана сандинистов Эден Пастора (Eden Pastora) в перерывах между политическими (полупо-следовательными) заявлениями объявлял, что «они [сандинисты] нападают на меня за мой успех у женщин, из ревности, потому что они все педики, а я могу заняться любовью с их женщинами» [95].

«Некоторые американские чиновники теперь полагают, что контрас смогут скоро вытеснить сандинистов, — писала газета «Бостон глоб» (The Boston Globe) в феврале 1986 года. — Представители администрации сообщили, что они довольны тем, как контрас истощают сандинистов, вынуждая их выделять дефицитные ресурсы на войну и отнимать их от социальных программ» [96].

Сорок лет антикоммунистической идеологической обработки при Сомосе и под американским культурным влиянием также оставили свои следы. Правительственный активист прокомментировал это так:

«Скажите никарагуанскому фабричному рабочему, что мы строим систему, в которой рабочие будут управлять средствами производства, в котором доход будет перераспределен в пользу пролетариата, и он скажет «да, это то, чего мы хотим». Назовите это социализмом, и он скажет вам, что не хочет ничего такого. Скажите крестьянину — в ком проблема политического образования самая острая, — что вся революция заключается в разрушении власти больших латифундистов, что аграрная реформа и кампания грамотности включат крестьянство в политические решения… и он будет в восторге, он признает, что это — правильно и просто. Но упомяните слово коммунизм — и он убежит от вас на милю» [97].

Перед лицом разногласий сандинисты часто оказывались неспособными различать искреннюю и конструктивную критику от попыток дестабилизации. Некоторые противники подвергались нападкам и были заключены в тюрьму, гражданские свободы были ущемлены, хотя это никогда не происходило драконовскими методами. И верность революции все более и более становилась приоритетом сверху донизу. Это достаточно интересное явление происходило и в Вашингтоне в это же время: ультраидеологизированная администрация Рейгана требовала от бюрократии подтверждения своей верности.

Последующие открытия, однако, установили, что сандинисты не были параноиками. В сентябре 1988 года спикер американской палаты представителей Джим Райт (Jim Wright) ссылался на «убедительные свидетельские показания людей из ЦРУ», которые выявили, что Управление нанимало людей в Никарагуа, чтобы организовать и вести антиправительственные митинги и протесты в надежде спровоцировать применение суровых мер или другую чрезмерную реакцию правительства, которые помимо того, что выставили бы сандинистов в плохом свете, «были бы направлены на срыв переговоров о мире», и администрация Рейгана это публично поддерживала [98].

Закрытие видной оппозиционной газеты «Ла Пренса» либертарианцы гражданского общества также расценили как грубое ущемление гражданских свобод. Но эта политика подняла важный исторический вопрос: позволило ли американское правительство во время Второй мировой войны свободу пронемецкой или прояпонской прессы в Соединенных Штатах? Позволило бы противнику какое-нибудь правительство в состоянии войны, особенно войны на выживание, когда война ведется на его собственной территории, свободно издавать или вещать у себя дома или позволило бы неограниченное инакомыслие? Во время гражданской войны в Америке Линкольн приостановил предписание о представлении арестованного в суд и сажал вражеских сочувствующих в военные тюрьмы без суда и следствия.

«Ла Пренса» действительно представляла врага. Неоднократно в 1980-х одним из главных редакторов газеты был Педро Хоакин Чаморро-младший (Pedro Joaquin Chamorro, Jr.). В то же время он был членом управления группы, находящейся под защитой контрас — Никарагуанского сопротивления в Вашингтоне (The Nicaraguan Resistance of Washington). Чаморро ездил по Соединенным Штатам, выступал и собирал поддержку для контрас.

Газета состояла на финансировании врага: ЦРУ тайно содержало ее с 1979 года, а Национальный фонд поддержки демократии (НФД) с 1984 года в открытую перечислял миллионы долларов; к делу также присоединились различные «частные» американские группы [100]. НФД получал деньги от Конгресса США. Фонд был создан в 1983 году вслед за всеми скандальными разоблачениями ЦРУ в 1970-х. Смысл его существования заключается в том, что он должен делать более публично то, что ЦРУ делало тайно в течение многих десятилетий: управлять политическим процессом в какой-либо стране, финансируя политические партии, профсоюзы, книгоиздательства, газеты и т. д. — в надежде устранить клеймо тайных операций, ассоциируемых с ЦРУ [101]. Аллен Вайнштейн (Allen Weinstein), который участвовал в составлении учредительных документов и был основателем Центра в поддержку демократии (Centerfor Democracy), одного из финансовых посредников НФД, напрямую сказал в 1991 году: «Многое из того, что мы делаем сегодня, тайно делалось ЦРУ на протяжении 25 лет» [102]. НФД, как и ЦРУ раньше, говорит, что он это делает для поддержки демократии. Правительства, против которых идет это финансирование, называют это дестабилизацией.

В любом случае, тайное финансирование не ушло в прошлое. И ЦРУ, и разнообразные каналы в духе Оливера Норта переправили крупные денежные суммы антисандинистским политикам и другим элементам внутренней оппозиции, а также католической церкви [103].