Уильям Блум - Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

ЦРУ никогда не спит. «Нью-Йорк Таймс» сообщала в 1966 году:

«В прошлом году в ЦРУ узнали, что в 1963 году во время учебы по стипендии университета им. Патриса Лумумбы один бразильский студент погиб в Москве в результате автомобильной катастрофы. Тогда ЦРУ организовало масштабную кампанию в СМИ для того, чтобы переубедить южноамериканские семьи направлять своих детей на учебу в Советский Союз» [80].

Телефонный разговор между президентом США Линдоном Джонсоном и заместителем госсекретаря по межамериканским вопросам Томасом Манном (Thomas Mann):

Манн: Надеюсь, вы столь же счастливы по поводу Бразилии, как и я. Джонсон: Да, счастлив.

Манн: Думаю, это самое важное событие в нашем полушарии за последние три года.

Джонсон: Надеюсь, что они оценят это, вместо того чтобы поносить нас.

Сбылась мечта ЦРУ: налет группы коммандос из числа антикастровски настроенных кубинских эмигрантов на кубинское посольство в Лиме обнаружил документальные доказательства того, что в Перу Куба заплатила «сотни тысяч долларов» за пропаганду, направленную на создание общественного мнения, благоприятно настроенного к кубинской революции, и на популяризацию в стране коммунистических взглядов.

Это не было еще одним огульным обвинением в духе холодной войны, поскольку в захваченных документах раскрывались всевозможные подробности и имена: лица, получавшие кубинские деньги, профсоюзные лидеры, университетские преподаватели и политики, люди, посещавшие Кубу на условиях «полного пансиона» [1]. Именно этих людей ЦРУ считало врагами.

Единственной проблемой — а может быть, и не проблемой — было то, что некоторые из документов были поддельными. Налет действительно имел место, и именно 8 ноября 1960 года. Документы действительно были захвачены — под дулом автоматов. Однако самые обличающие документы, представленные месяц спустя наряду с настоящими, были сработаны умельцами из Управления технического обеспечения ЦРУ [2].

С точки зрения пропаганды, «находка» оказалась весьма приятной неожиданностью. Все это дело широко освещалось средствами массовой информации в Латинской Америке и США, которые не скупились на возмущенные антикоммунистические статьи и передовицы. Газета «Уолл-стрит джорнэл» сподобилась на чрезвычайно длинный и слегка истеричный материал (явно основанный на информационном сливе из администрации и лишенный неудобных вопросов), в котором было сделано предупреждение о том, что «горы разведданных из 20 стран, протянувшихся от Мексики до Аргентины, повествуют о ширящемся проникновении коммунистов в наше полушарие» [3].

Конечно, кубинцы настаивали на том, что документы были поддельными, но иного от них никто и не ожидал. Вся эта затея была направлена на то, чтобы бросить тень на международные отношения Кастро.

С точки зрения ЦРУ, наиболее благоприятным результатом стало то, что через несколько дней после обнародования этих документов, перуанское правительство разорвало дипломатические отношения с Кубой. Это было одним из приоритетов резидентуры агентства в Лиме, равно как и резидентур в большинстве других латиноамериканских стран, и в дальнейшем привело к запрету кубинского агентства новостей «Пренса латина» в Перу. Перуанские власти решили, что его репортажи «контролировались Москвой» [4].

Неделю спустя проявились дальнейшие благоприятные для ЦРУ последствия данного инцидента. Перуанское правительство ввело закон, облегчающий арест членов коммунистической партии (год спустя его отменили). В ходе разбирательства перуанский парламент принял заявление под присягой некоего Франсиско Рамоса Монтехо (Francisco Ramos Montejo), сотрудника кубинского посольства, незадолго до того ставшего перебежчиком и присутствовавшего в посольстве при налете, который «подтвердил» то, что все документы были подлинными. Рамос, ныне проживающий в Майами и состоящий на службе ЦРУ, поделился новыми откровениями о существовании подробных планов, касающихся политических убийств перуанских государственных служащих и свержения правительства. Кроме того, он рассказал, что предположительно с этой целью из Боливии и Эквадора в Перу контрабандой ввезли оружие [5]. Вот таким манером ведется «борьба за умы и сердца» в Латинской Америке.

Политическая история Перу является классической для стран Южной Америки: олигархию свергают в ходе военного переворота, воцаряется очередная олигархия, процесс периодически отмечается восстаниями и спорадическим насилием со стороны низов, стремящимся напомнить верхам о том, что они еще живы, хотя и едва-едва. Журналист Джон Джерасси (John Gerassi), проведший немало лет в Латинской Америке, так описывает положение перуанских низов в начале 1960-х:

«В столице Лиме, чьи колониальные особняки, окольцованные богато украшенными деревянными балконами, делают ее одним из прекраснейших городов мира, половина из 1,3 млн жителей обитает в кишащих крысами трущобах. Одна из трущоб, известная как Эль-Монтон, построена на городской свалке. Когда я однажды побывал там, то наблюдал, как голые дети (некоторые совсем еще младенцы) соперничали со свиньями за жалкие объедки, случайно выброшенные мусорщиками… Чтобы притупить голод, крестьяне жуюглистья коки, содержащие кокаин, а их рацион составляет в среднем 500 килокалорий в день. Если где-то обнаруживается трава, то перуанские индейцы ее едят; овец они забивают, когда те настолько оголодают, что начинают выгрызать шерсть из других овец для пропитания. Батраки, обрабатывающие землю белого населения, зарабатывают в среднем 1 сол (4 цента) в день, трудясь от восхода до заката» [6].

Втот период движение под предводительством Уго Бланко (Hugo Blanco) организовывало крестьян в профсоюзы, устраивало забастовки и захватывало землю. Движение начало маломасштабную партизанскую войну, используя свое немногочисленное вооружение для защиты скваттеров, селившихся на небольших клочках земли, и было с легкостью и жестокостью подавлено полицией и армией, вероятно, без существенной американской помощи — за исключением «рутинных» поставок оружия полиции и военным, а также их боевой подготовки.

Однако к 1965 году на восточных склонах Анд было сформировано несколько вооруженных партизанских групп. Их руководители осознали суровую действительность — организовать крестьян само по себе было недостаточно, а по мнению некоторых, и просто самоубийственно. Вдохновленные кубинской революцией и последовавшим за нею социальным прогрессом, эти выходцы из среднего класса встретились в мае для планирования общей стратегии. Некоторые из них прошли подготовку под руководством кубинцев. В следующем месяце они начали партизанскую войну всерьез. Однако к концу года три мятежные группы были разгромлены в ходе совместной перуанско-американской противоповстанческой операции (две из них — менее чем через два месяца). Те из партизан, кому удалось выжить, вели в течение следующего года с небольшим тщетные стычки с правительственными войсками [7].