Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы

По пути к новому месту службы он заезжает в Петербург, обращается с просьбой организовать экспедицию в Среднюю Азию. Однако получает отказ. Потом известный путешественник П. Семенов-Тян-Шанский объяснит это тем, что «Пржевальский был в научном мире еще малоизвестной величиной и дать пособие ему на его предприятие, а тем более организовать под его руководством целую экспедицию, Совет общества не решился».

Не видит пока в Пржевальском достойной кандидатуры и военная разведка.

Но это не смущает Николая Михайловича. Уже через несколько месяцев, весной 1867 года он отправляется в свое первое путешествие на реку Уссури. Оно стало «пробой сил», как считал сам Пржевальский.

Несмотря на боевые действия, направленные против хунгуз-ских бандитов, молодой офицер и его помощники сумели выполнить большой объем разведывательной работы — они достигли краев, куда еще не ступала нога европейца, и по свидетельству того же Схиммельпеннинка, «нанесли на карту область размером больше Британии».

По результатам экспедиции Пржевальский от родного военного ведомства заслуженно получил чин штабс-капитана, а от Географического общества — серебряную медаль.

В 1870 году Николай Михайлович организует свою первую, так называемую, центральноазиатскую экспедицию в Монголию. На этот раз и военное ведомство, которое возглавляет известный реформатор Д. Милютин, и Императорское Географическое общества горячо поддерживают стремление путешественника. А в чем же собственно дело? Да в том, что государство Российское крайне нуждается в разведсведениях. Петербург интересует, что происходит на обширных территориях вблизи его азиатских границ. Ведь Россия и Англия вели, по определению Киплинга, «Большую Игру», и соперничали друг с другом. И соперничество это распространялось между русскими владениями на севере и британской Индией на юге, разумеется, включающие территории Монголии и Тибета.

По некоторым данным, в Синьцзяне продолжалось восстание. Китайцы были вынуждены покинуть эти земли, а местные племена вели войну друг с другом. Северный сосед с тревогой следил за событиями в Синьцзяне. В начале 1871 года в столице Российской империи было принято решение: для охраны и обороны русских торговых интересов ввести в Монголию воинские части. Подавалось это, разумеется, как помощь китайскому населению в Илийском крае. Однако, чтобы двинуть войска в незнакомую неизученную местность, нужны разведывательные данные. А Центральная Азия, включающая Синьцзян, Монголию и Тибет, по словам одного из современников Пржевальского, «была областью, о которой известно меньше, чем о черной Африке».

Важно в этой связи отметить и еще одно обстоятельство, которое способствовало поддержке экспедиции Пржевальского на самом высоком государственном уровне. «Переварив» уроки Крымской войны, передовые военные умы России проявляли большой интерес к применению передовых методов ведения войны. Главным «закоперщиком» в этом деле был профессор Николаевской академии Дмитрий Милютин. Возглавив военное министерство и став генератором реформ Александра II, он твердо добивался от генералов и офицеров армии и флота осознания важности военной географии и военной статистики.«… Чтобы успешно вести войну, — подчеркивал он в своей работе «Критическое исследование военной географии и военной статистики», — у нас должны быть фундаментальные сведения о том, где мы будем бороться, с информацией о средствах, и другая статистика, касающаяся этого региона, а также то, что касается материальных и моральных ресурсов воюющих сторон».

Вот, собственно, ясная и четкая задача для экспедиции Пржевальского. В соответствии с ней и работал Николай Михайлович.

За два года вместе со своими помощниками и сопровождающими их казаками он прошел путь от Пекина, через Монголию, достиг северного Тибета и возвратился в Иркутск. За спиной у него осталось более 11 тысяч километров пути. Конечно же он собрал богатый урожай географических открытий, а Петербургская академия наук пополнилась шкурами животных, птиц, образцов различных растений, насекомых.

А что же Генеральный штаб? Он получил ответы на многие вопросы. Например, сведения о восстании и междоусобной борьбе в Синьцзяне. Были также добыты разведданные о флоре и фауне изучаемого района, о климатических условиях, состоянии водных и горных преград, изучены пути сообщения с точки зрения их пригодности для передвижения пеших и конных войск, перемещения воинских грузов.

Некоторые исследователи деятельности Пржевальского считают, что именно Николай Михайлович создал так называемую «активную разведку», которая не ждет поступления информации, а ищет ее сама. Иные отводят Пржевальскому более скромную роль, утверждая, что он является родоначальником ее географической составляющей. Нет сомнения в том, что Николай Михайлович вел «активную» оперативную разведку, важной стороной которой являлся географический аспект, однако, на мой взгляд, этот вид разведдеятельности родился значительно раньше Пржевальского. И его родоначальника в историческом плане установить крайне трудно. Да, долгое время превалировала «пассивная» форма разведки, когда сведения нередко попадали в руки случайных людей — купцов, дипломатических представителей, чиновников различного ранга. Они доставлялись в столицу, в армейские штабы медленно, порою потеряв свою разведценность.

Однако надо признать и другое: в наиболее сложные, напряженные периоды, когда развединформация была крайне необходима, в различные земли, в том числе и в весьма отдаленные, разведчики засылались с конкретными заданиями. И они вели такую же «активную» разведку, кстати говоря, обязательно сопровождая ее географическими и топографическими данными.

Вспомните экспедицию в Хиву капитана Николая Муравьева (1819 г.) и капитана Прокофия Никифорова (1841 г.). О них мы рассказывали в предыдущих главах. Ведь их отчеты Генеральному штабу содержали ценнейшие разведматериалы политического, географического, и, разумеется, военного характера. О какой же «пассивной» разведке может идти речь.

Конечно же, Пржевальский был талантливейшим ученым и отличался от других высочайшим качеством своих исследований и научными результатами экспедиций. Кроме того, Николай Михайлович обладал несомненным литературным даром. Каждое его путешествие завершалось выходом в свет увлекательных сочинений, таких как «Монголия и страна тангутов», «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор», а также многочисленных статей в журналах. Они сразу же получали большую популярность, а лекциям Пржевальского, выражаясь современным языком, всегда был обеспечен аншлаг.