Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы

Начальник разведотделения Носков составил план по организации агентурной деятельности штаба фронта, внедрению резидентов в тылу войск в Австро-Венгрии и за германским фронтом в Польше, но претворить его в жизнь не успел. Его назначили в Ставку, а вместо него прибыл подполковник В. Брендль.

Новый начальник разведотделения отправил в штабы подчиненных армий телеграммы, в которых просил командировать лучших офицеров для агентурной работы за границей.

Так в разведку пришел ротмистр граф Павел Игнатьев, младший брат русского военного агента в Париже Алексея Игнатьева. Прежде он разведкой не занимался, но оказался человеком весьма талантливым, умело работал на этом поприще, приобрел известность и прозвище «начальника шпионов».

В марте 1915 года Павла Алексеевича перевели в разведотделение штаба фронта. До этого он исполнял обязанности начальника штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.

Ротмистр Игнатьев сосредоточил свои усилия на развертывании агентурной сети Юго-Западного фронта.

В «Справке об агентуре Юго-Западного фронта», датированной ноябрем 1915 года, говорилось: «Наша агентура ведется до настоящего времени через Румынию, где имеется ряд наших организаций, имеющих во главе подготовленных нами до этого специальных офицеров, кроме того, есть ряд таких же бюро с такими же офицерами во главе на нашей территории…»

Что же это были за организации и бюро? Из пяти резидентур три размещались в России — в Одессе, в Кишиневе и в Ровно, две — за рубежом — в Бухаресте. Одесский центр возглавлял ротмистр Максимович, кишиневский — капитан Глебов, и ровенский — Александров. В столице Румынии работали штабс-капитан Юрьев и некто Кюрц. Интересно, что резиденты и агенты этих разведорганизаций широко использовали весь спектр «крышевого» прикрытия. Так руководитель организации Глебов выдавал себя за корреспондента газеты «Киевлянин», помощником у него был заместитель главного редактора газеты «Молдова». Под прикрытием журналистской должности работал и Кюрц.

Остальные агенты избрали своей «крышей» должности приказчиков, торговых представителей, ресторанных служащих.

Разведцентр Кюрца в Будапеште руководил деятельностью нескольких информаторов — католического священника Лукача, старшего инструктора венской полиции Андраши, болгарского посланника в Румынии. Но самым ценным источником Кюрца был полковник Генерального штаба Австро-Венгрии Штенберг. Он часто выезжал в Румынию с целью закупки лошадей для кавалерийских частей.

Были, признаться, и другие, нередко самые экзотические прикрытия. Например, прапорщик Борис Мезенцев работал под видом певца.

«Одна любопытная идея… — пишет в своих воспоминаниях «Моя миссия в Париже» Павел Игнатьев, — вызвала всеобщую поддержку. Она позволяла нам проникнуть в высшее румынское общество, включая окружение самой королевы Марии и, благодаря этому; организовать контрразведывательную службу для противодействия интригам наших врагов. Эта, по существу, весьма простая идея заключалась в том, чтобы создать в Бухаресте Русский артистический центр, который позволил бы румынам оценить наше искусство и в частности, красоту русской народной музыки».

Дело было за артистами. И таких артистов нашел Павел Алексеевич. Возглавил эту группу казачий унтер, кавалер Георгиевского креста, красавец, к тому же с прекрасным баритоном Борис Мезенцев.

Артисты выехали с гастролями.

«С первого же вечера, прекрасный голос Бориса совершил чудо, — повествует тот же Игнатьев. — В живописном кавказском наряде, окруженный артистами, одетыми в форму горцев, он производил волшебное впечатление, заставляющее всех вскакивать с мест, вызывал неописуемый восторг…

Многочисленные комментарии в прессе призывали королеву Марию пригласить певцов и музыкантов во дворец. Это был столь желанный для нас результат».

Так Мезенцев стал любимцем румынской публики, обрел широкий круг знакомых. Нашлись среди них и те, кто согласился помогать певцу-разведчику.

Использовались и другие формы «крышевого» прикрытия, такие как командирование на лечение в Швейцарию русского раненого офицера полковника Казнакова.

В середине ноября 1915 года новое назначение получил и сам ротмистр Павел Игнатьев. Он должен был организовать разведку Австро-Венгерской армии с территории Франции. Но поскольку имя сотрудника разведотделения фронта Игнатьева значилось в списках австро-венгерской контрразведки, он получил псевдоним Павла Истомина и выехал в Париж под «крышей» корреспондентской должности одной из петроградских газет.

Несмотря на поддержку брата — военного агента Алексея Алексеевича, Павел испытал немалые трудности в постановке разведывательной работы.

Игнатьев предполагал, что сможет использовать агентов, которых ему рекомендовал штаб фронта. Однако они оказались «никуда не годными». А румынские связи использовать в работе было запрещено.

Павел Алексеевич пытался привлечь к сотрудничеству русских эмигрантов, но как показало время, «все что было порядочного среди них сейчас поступило в французскую армию, а с оставшимися говорить о службе в русской разведке было нельзя».

По всему выходило, что создавать разведывательную сеть Игнатьеву вновь пришлось с нуля. Тем не менее он подошел к организации этого дела с размахом. Решил развернуть зарубежную сеть, состоящую из ряда центров и организаций; положив в основу жесткие законы конспирации. Считал необходимым построить деятельность центров так, чтобы они работали независимо друг от друга, и даже резиденты, возглавлявшие их, не были знакомы. Это предотвращало опасность одновременного провала, с другой стороны, давало возможность проверки подлинности разведсве-дений, предоставляемых центрами. В то же время, широкая разветвленная сеть могла обеспечить непрерывность и регулярность поступления информации.

Однако, как говорят в народе, легко сказать, да нелегко сделать. Нужны, прежде всего, люди, которые смогут выполнить эту трудную и опасную работу.

Штаб Юго-Западного округа, чем мог, помог Павлу Игнатьеву: назначил в его распоряжение штабс-ротмистра Георгия Трубникова и младшего урядника Виктора Франка. Они оказались весьма кстати. Каждый из них получил свой круг обязанностей.

Павлу Алексеевичу удалось познакомиться и привлечь к сотрудничеству Аркадия Гартинга, бывшего заведующего зарубежной агентурой Департамента полиции. Тот, в свою очередь, использовал собственные связи и подключил к работе бывшего агента русской полиции, француза, некогда чиновника префектуры полиции Марселя Битар-Монена.

«Благодаря неустанному труду, — пишет в мемуарах Павел Игнатьев, — часто связанному с большим риском, и громадному техническому опыту Г. (Гартинга), ровно обширным знакомством и огромной энергии В.-М. (Битара-Монена) удалось создать разветвленную и жизнеспособную агентурную сеть, получившую название организации № 1».