Николай Кирмель - Карающий меч адмирала Колчака

К полученным данным о намерениях эсеров контрразведка отнеслась серьезно, взяв под наблюдение деятелей местных организаций. Во Владивостоке спецслужбы зафиксировали интенсивную работу эсеровских и меньшевистских групп по подготовке переворота. Розыскные органы выявили видных политических деятелей, принимавших активное участие в подготовке свержения существовавшей власти. В поле их зрения попал уволенный из армии генерал Р. Гайда, поддерживавший связь с находившимся в Японии бывшим главнокомандующим войск Директории генерал-лейтенантом В.Г. Болдыревым, который до отъезда за границу также находился под контролем спецслужб {375} 375 РГВА. Ф. 40308. Оп. 1. Д. 132. Л. 13–14; Волков Е.В. Указ. соч. С. 187. .

Например, владивостокское КРО посредством перлюстрации почтовой корреспонденции установило, что находившийся в Японии генерал (по всей вероятности, имелся в виду В.Г. Болдырев) осуществлял свою деятельность, направленную на ухудшение отношений между Омском и Токио, «чтобы адмирал полетел кувырком и все попытки к признанию омской власти окончились неудачей» {376} 376 Будберг А.П. Дневник белогвардейца. Минск — Москва, 2001. С. 271. .

Как известно, генерал В.Г. Болдырев вернулся во Владивосток в начале 1920 г. и был назначен на должность председателя комиссии при военном совете Приморской областной земской управы по разработке военных и военно-морских законопроектов. С апреля по декабрь 1920 г. он командовал сухопутными и морскими силами Дальнего Востока.

Бывшего младшего офицера австрийской армии Р. Гайду спецслужбы взяли под плотное негласное и наружное наблюдение сразу после отстранения от должности командующего Сибирской армией и сопровождали по пути следования его поезда с Омска во Владивосток. Предпринятая мера предосторожности оказалась весьма кстати. 15 июля 1919 г. полковник Н.П. Злобин дал телеграмму начальникам КРП в Иркутске, Верхнеудинске, Чите, Харбине, Владивостоке, Маньчжурии, Никольск-Уссурийске о наблюдении за бывшим командармом «для выявления всех обстоятельств, сопровождающих встречу и проводы поезда на станциях с выяснением лиц, с которыми Гайда будет контактировать» {377} 377 РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 424. Л. 12. . К 23 июля контрразведчики получили непроверенные сведения о том, что Р. Гайда, встречаясь с лидерами эсеров, предлагал им активно действовать для осуществления переворота и «заручился их согласием быть главнокомандующим» {378} 378 РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 424. Л. 28–29. . С приездом Гайды во Владивосток его поезд стал настоящим «осиным гнездом» эсеров. «В поезде около Гайды, — докладывал начальник управления государственной охраны Приморской области полковник А.А. Немысский начальнику особого отдела государственной охраны Департамента милиции, — группировалось немало даже уголовного элемента, который занимался ночными налетами и уличными ограблениями. Все это, благодаря исключительному положению Гайды, находившегося под иностранной охраной, проходило безнаказанно» {379} 379 ЦХДНИ ОО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 224. Л. 1–6. .

10 июня 1919 г. исполняющий должность начальника КРО при штабе ВГК прапорщик К.Б. Бури докладывал полковнику Н.П. Злобину о состоявшемся около двух недель тому назад съезде партии эсеров, признавшем существующее правительство реакционным и постановившем объявить террор в отношении его членов и лично адмирала А.В. Колчака. По тем же сведениям, съезду было доложено о получении от В.М. Чернова 7 миллионов рублей на организацию борьбы с правительством Колчака {380} 380 РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 97. Л. 8. .

Контрразведчики по другим каналам стали получать данные о намерении эсеров физически устранить Верховного правителя. В мае — июне контрразведка располагала сведениями о постановлении ЦК левых эсеров в Москве совершить террористический акт в отношении адмирала, для чего он направил в Сибирь члена петроградской чрезвычайной миссии Р. Буша и нескольких матросов, лично знавших А.В. Колчака. По замыслу организаторов теракта, исполнители должны были прийти к Верховному правителю на прием. Но их план, по неизвестным причинам, реализовать не удалось: возможно, тому помешала вовремя полученная спецслужбами информация. Тогда эсеры решили арестовать адмирала в Омске в момент его возвращения с фронта. По данным контрразведки, в заговоре участвовали лица из конвоя адмирала, «кто-то из офицеров и даже будто бы один из министров» {381} 381 РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 140. Л. 54,61, 64, 92. . Однако и этот замысел остался не реализованным.

Кстати, покушение на Верховного правителя пытались организовать не только эсеры, но и большевики. Контрразведчики от своей агентуры своевременно получали информацию о советских эмиссарах, намеревавшихся убить адмирала Колчака. В частности, спецслужбы были осведомлены о том, что бывшие воспитанники учительского института большевики Бессмертных и Горячев поступили на службу в личную охрану Верховного правителя {382} 382 РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 142. Л. 3,9,21, 31 об. .

Эсеры охотились не только за А.В. Колчаком. Известен факт покушения на атамана Забайкальского казачьего войска Г.М. Семенова. 20 декабря 1918 г. в Мариинском театре в Чите, где шла премьера оперетты «Пупсик», с галерки были брошены две бомбы в ложу атамана. Как потом выяснилось, принесенные с букетом цветов. Расследование проводили Читинский уголовный розыск и военная контрразведка. В январе 1919 г. последняя выследила одного из активных участников покушения — рядового 31-го полка М. Беренбаума (Нерисса), а затем оперативным путем вышла на остальных членов эсеровской подпольной организации. Все трое участников покушения были казнены {383} 383 Чита. Город времени. Чита, 2006. С. 181–183. .

Верховный правитель регулярно интересовался результатами работы контрразведки по наблюдению за эсеровскими организациями и их лидерами. В частности, за деятельностью А.Ф. Керенского за границей поручалось следить военным агентам, которые присылали в Омск телеграфные донесения.

Пока колчаковская армия одерживала победы на фронте, оппозиционная деятельность эсеров была все же относительно вялой. По ироническому выражению командующего Приамурским военным округом генерала П.П. Иванова-Ринова, собравшийся в начале 1919 г. проэсеровский Приамурский «краевой съезд городских и земских представителей преждевременно закончил свою деятельность, умирая естественной смертью» {384} 384 ГАРФ. Ф. р-147. Оп. 8. Д. 2 «в». Л. 36. . Но с началом военных неудач летом 1919 г. подрывная работа активизировалась. Управляющий Приморской областью в июне 1919 г. докладывал в МВД: «Очень обострились отношения несоциалистических (т.е. либеральных, проправительственных. — Авт.) организаций и земства. Приходится употреблять много такта, дабы сгладить эту остроту» {385} 385 ГАРФ. Ф. р-147. Оп. 8. Д. 2 «в». Л. 129 об. . Неслучайно в таких глухих местах, где власть была слаба, при молчаливом попустительстве эсеровских земств, большевистская агитация велась практически открыто. Контрразведка Ставки констатировала, в частности, что в Тарском уезде Тобольской губернии летом 1919 г. «пропаганда ведется почти открытая в самом широком масштабе, налаживаются коммунистические ячейки в деревнях и устанавливается связь между ними» {386} 386 ГАРФ. Ф. р-147. Оп. 8. Д. 2 «а». Л. 121–121 об. .