Николай Леонов - Лихолетье: последние операции советской разведки

Оглядываясь теперь на нашу политику в странах «третьего мира», нельзя не улыбнуться – уж очень она походила на крыловскую басню о лебеде, раке и щуке: никакой общей осмысленности, стержневой линии, всё без руля и без ветрил. Вот любопытная запись из дневника от 6 декабря 1974 г.: «Случилось очередное чудо из чудес. В далекой нищей Дагомее, в Котону, тамошний президент Кереку провозгласил себя марксистом-ленинцем с 4 декабря с. г., а свою страну – идущей по пути строительства социализма. Он просит нашей помощи в организации армии, спецслужб, не говоря уж об экономике. Наш посол, которому он все это изложил, вспотел от страха и не мог ответить ни да, ни нет… Акция дагомейцев выглядит абсурдом… 80 % трехмиллионного населения неграмотны, власть в руках кучки военных. Нет ни промышленности, ни партий, ни классов. Правду говорят, что если нельзя, но очень хочется, то можно!»

Мы в разведке стали искренне пугаться расползания по планете красной сыпи «социализма», потому что во многих странах, провозглашавших социализм, ничего действительно социалистического не было и не могло быть из-за отсутствия производственной базы, неразвитости гражданского сознания, невысоких морально-нравственных и человеческих качеств лидеров. Даже угандийский диктатор Иди Амин, как выяснилось впоследствии, каннибал, играл социалистическими лозунгами. Вся спекулятивная круговерть вокруг социализма преследовала цель только получить помощь и поддержку от Советского Союза и социалистического содружества в борьбе за укрепление своей национальной независимости, а нередко и в борьбе за власть в стране. Так случилось, например, в Анголе, где к моменту ликвидации колониального режима Португалии было три основных претендента на политическое наследство: МПЛА (социалистическая ориентация), ФНЛА и УНИТА (прозападная, капиталистическая). Такая раскладка сил в стране, как правило, предвещала длительную и упорную гражданскую войну, что уже было продемонстрировано ранее в Конго трагическими событиями, унесшими жизни Патриса Лумумбы и его сторонников.

Во все кризисные пертурбации того времени в «третьем мире» Советский Союз вовлекался стихийно, сплошь и рядом против своей воли. Помнится, как в той же Анголе, когда нависла реальная угроза установления власти прозападных группировок, поддержанных решительной позицией ЮАР, в ноябре 1975 года наши советники и специалисты, находившиеся в этой стране, получили приказ перебазироваться в Конго (Браззавиль) и стали спешно собирать пожитки, когда в дело вмешались кубинцы, решительно настаивавшие на принятии оборонительных мер. Они прислали первые боевые отряды, малочисленные и скромно вооруженные, которых оказалось достаточно, чтобы защитить Луанду и спасти МПЛА от стремительно продвигавшихся к столице Анголы наемников. Только после этого под постоянным нажимом ангольцев и кубинцев начала увеличиваться наша вовлеченность в ангольские дела.

Долгие годы создавался миф о страшной «руке Москвы», тайно и неудержимо ворочавшей миром. Ничего более далекого от действительности быть не могло. В 1972 году в Египте возник без всякого участия со стороны СССР острый внутриполитический кризис. Подавляющая часть египетского руководства, включавшая военного министра Фавзи, министра внутренних дел Гомаа, руководителя правящей партии Сами Шарафа и др., выступила против А. Садата, считая, что он проводит линию, не отвечающую должным образом национальным интересам страны. Возник заговор, получивший название «заговора крокодилов». Заговорщики не стеснялись открыто говорить о своих планах с советским послом в Египте С. А. Виноградовым, ожидая от него хотя бы какого-то знака одобрения и поддержки. Тот молчал, млея от страха.

Наконец они его прямо спросили, поддержит СССР такую акцию или нет. Парализованный ответственностью и полным отсутствием каких-либо указаний из Москвы, посол молчал. Недоумевавшие заговорщики растерялись. Уходили драгоценные часы, которыми воспользовался Садат, чтобы нанести силами личной охраны упреждающий удар. Все заговорщики были арестованы и отданы под суд.

Какая уж тут «рука Москвы»? Неуверенная, дряблая политика СССР в делах третьего мира не была секретом для руководства многих стран. Афганские офицеры, начинавшие в апреле 1978 года Саурскую революцию и намеревавшиеся придать ей социалистическую направленность, вообще решили не ставить заранее в известность руководство СССР. Они дали знать о своих планах военного выступления против правительства Дауда всего за два-три часа до начала акции. Свою позицию они мотивировали весьма любопытно: «Иначе вы стали бы отговаривать нас от восстания». Уверен, что офицеры были правы в своих опасениях. На таком общем нерешительном политическом фоне нельзя было говорить о каких-либо энергичных, целенаправленных действиях разведки. В среде офицеров оживленно и даже с профессиональной завистью комментировались, к примеру, некоторые акции израильской разведки, которая с ведома и при поддержке правительства проводила рискованные, но в то же время эффективные операции. Чего стоила, например, акция по захвату и вывозу в Израиль в 1960 году военного преступника Эйхмана, проживавшего в Аргентине. Не дрогнув перед нарушением международного права, израильтяне воспользовались приглашением прислать делегацию на празднование 150-летия аргентинской антиколониальной революции и направили в Буэнос-Айрес спецсамолет. В обстановке праздничной эйфории это не вызвало подозрения у аргентинцев, хотя такие самолеты прислали только две страны – СССР и Израиль. Специальная группа захвата без труда взяла Эйхмана, местонахождение которого было известно заранее и находилось под постоянным наблюдением агентуры израильской разведки. Он был приведен в бессознательное состояние с помощью медпрепаратов и под видом пьяного члена делегации погружен в самолет, который и доставил его в Израиль. Дальше уже пошла стрижка политических купонов с этой разведывательной операции.

Нам тоже хотелось доказать, что мы в состоянии проводить боевые операции, способные иметь большой политический резонанс. После военного переворота в Чили, когда режим Пиночета развернул в стране кампанию террора против тех, кто, будучи у власти, не решался прибегнуть к насилию, это желание стало особенно острым. У нас в информационно-аналитическом управлении родился план освобождения политических узников во главе с Л. Корваланом, которые находились на небольшом острове в Магеллановом проливе в специальном концентрационном лагере. В операции должны были принять участие торговое судно, под верхней палубой которого находились бы три укрытых военных ударных вертолета, и две подводные лодки, которые скрытно, в погруженном состоянии, должны были стоять в условленном месте в определенное время. Контроль за морской и воздушной обстановкой должен был обеспечиваться средствами космической разведки. Вертолеты поднимаются с палубы торгового судна при подходе к зоне расположения концлагеря и на бреющем полете атакуют казармы охраны и радиостанцию лагеря. Внезапность и мощь удара должны были подавить всякое сопротивление. После этого с вертолетов высаживается небольшой штурмовой десант, который довершает дело – обеспечивает посадку освобожденных узников на вертолеты, которые переправят их на подводные лодки вместе со штурмовой группой. После завершения операции вертолеты предполагалось взорвать, чтобы они рассыпались на куски и затонули на большой глубине. Торговое судно продолжало бы свой обычный рядовой рейс.