Геннадий Белов - Атлантическая эскадра. 1968–2005

Дело с приказами о снятии затянулось до осени. Тольковконце августа был подписан приказ о снятии с должности непричастного к происшествию флагманского минера бригады капитана 3 ранга Я. В. Хохлова. Но, как оказалось, дело этим не закончилось. В разговоре с отцом по телефону Хохлов узнал, что в газете «Красная звезда» была публикация, что его сняли с должности за дело и исключили из КПСС. Как выяснилось, корреспондент газеты, не добыв компромата, написал то, что узнал «по слухам», а сведения о Хохлове взял в партучете эскадры. Обидевшись на несправедливость прессы, Хохлов обратился к заместителю командира бригады по политчасти капитану 1 ранга Попову с просьбой разобраться, ведь ославили-то на всю страну. Тот внял его просьбе, но получилось все наоборот. Политуправление флота решило, что центральная газета не ошибается, и приказало «привести в соответствие», т. е. исключить Хохлова из партии. На партсобрании штаба бригады все офицеры встали на его сторону и единогласно вынесли оправдательное решение без взыскания. Через 2 недели на бригаду прибыл представитель политуправления флота и потребовал повторного собрания. Замкомбрига пытался его убедить в неправильной позиции, но повторное собрание все же состоялось и офицеры подтвердили ранее принятое решение – невиновен. После снятия с должности Хохлов прослужил четыре года на торпедно-технической базе. По приглашению командира эскадры вице-адмирала В. Г. Доброскоченко он возвратился на эскадру на должность старшего офицера оперативного отдела штаба и прослужил в этой должности до увольнения в запас в марте 1999 года. Карьера Я. В. Хохлова была сломана, и только его сильный характер позволил ему устоять под тяжестью несправедливости.

Виноваты ли в случившемся снятые со своих должностей командир корабля капитан 2 ранга С. И Цюра, старший помощник командира капитан 3 ранга Н. А. Бобраков, заместитель командира капитан 3 ранга В. С. Шульга, флагманский минер бригады капитан 3 ранга Я. В. Хохлов и командир БЧ-3 капитан-лейтенант С. Г. Лукьянов? Только косвенно. Цепочка отвественности тянется далеко назад в школу мичманов. Почему эта школа выпустила на флот мичмана Бирченко, если в аттестации за период стажировки на 7 эскадре он характеризовался не только негативно, но был сделан вывод, что ему не место в Вооруженных Силах? Почему кадровики флота и эскадры, несмотря на такую характеристику мичмана Бирченко, все же назначили его служить на корабль? Опять же – системный сбой! Нельзя портить показатели школы мичманов из-за страха за свою должность и карьеру! Кадровым органам вернуть этого мичмана с флота нельзя, потому что такой процедуры просто не существует и опять же страх за свою должность и карьеру пред начальниками, которых надо было в этом убеждать! Как видим, причина происшествий, хотим мы этого или нет, опять тянется в высшие эшелоны власти. Именно оттуда начинаются и успехи, и поражения. Легко рассуждать и предъявлять претензии со стороны. Гораздо труднее быть в гуще этих происшествий. Единственный вывод, который можно сделать, это тот, что что-то необходимо изменить в системе управления, чтобы не было системных сбоев в руководстве всеми уровнями на флоте. Как и каким образом? Пусть правоведы подумают над этим.

В газете «Красная звезда» от 29.04.1989 года была помещена статья капитана 3 ранга В. Громака «Судьба командира». В этой статье описывается эпизод из времени командования капитаном 3 ранга Е. А. Мурашовым РКР «Вице-адмирал Дрозд». Приведу некоторые моменты, описанные в статье. До назначения на ракетный крейсер офицерская служба капитана 3 ранга Мурашова складывалась как нельзя лучше. Лейтенантом он был назначен командиром минноторпедной боевой части гвардейского большого противолодочного корабля «Сообразительный», и подразделение под его командованием стало отличным. Вскоре Мурашова назначают старшим помощником, а затем и командиром этого корабля. Как справлялся он с ответственными командирскими обязанностями, видно из аттестации, составленной на него в 1986 году, в которой сделан вывод: «…достоин направления на учебу в Военно-морскую академию. По окончании академии целесообразно назначить командиром корабля 1 ранга». Незадолго до ухода с БПК «Сообразительный» капитан 3 ранга Мурашов был представлен к награждению орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени (а награжден был уже будучи командиром РКР «Вице-адмирал Дрозд»). Тогда становится понятным, почему старшие начальники и кадровые инстанции в поисках кандидатуры на должность командира ракетного крейсера «Вице-адмирал Дрозд» остановили выбор именно на нем.

Ко времени его назначения ракетный крейсер «Вице-адмирал Дрозд» имел устойчивую репутацию одного из самых тяжелых кораблей флота по состоянию воинской дисциплины, а главное, по технической готовности материальной части. Как ни настраивал себя на худшее Мурашов, он, по его собственным словам, ужаснулся кораблю. Но, не имея еще опыта неудач, не сомневался в том, что сумеет поправить положение. Мурашов не сразу понял разницу между офицерскими коллективами двух кораблей. Если на БПК «Сообразительный» каждое его слово, обращенное к офицерам, возвращалось делом, то на крейсере чаще всего пустым эхом. А ведь здесь было много опытных, всесторонне подготовленных офицеров, на чью поддержку он очень рассчитывал.

Не помогло и то, что за первые три месяца исполнения новой должности капитан 3 ранга Мурашов всего три раза сошел на берег. Вскоре после его назначения корабль должен был сдавать первую курсовую задачу. Проведенная командиром предварительная проверка показала, что крейсер к этому не готов. На просьбу Мурашова отодвинуть срок сдачи курсовой задачи командир бригады ответил отказом. Так появилась неудовлетворительная оценка, очередная, привычная для крейсера, и первая, оглушающая, для его командира.

Но все же, первая половина первого года его командования принесла определенные надежды, а зимний период обучения корабль завершил с оценкой «удовлетворительно». В летний период, когда Мурашов находился в отпуске (впервые за два года), произошло ЧП. Матрос корабля совершил воинское преступление и был осужден военным трибуналом. Летом 1987 года корабль активно занимался выполнением задач боевой подготовки, много времени проводил в море. В августе 1987 г. был плановый выход РКР «Вице-адмирал Дрозд», в составе группы кораблей ОПЭСК, обозначавших ОБК, который маневрировал в полигоне с нарезанными позициями для подводных лодок. Это было обеспечение торпедных стрельб несколькими соединениями подводных лодок, выполняемых в сторону берега. ОБК маневрировал на противолодочном зигзаге в составе ордера полными ходами. Основными задачами кораблей было соблюдение взаимных с ПЛ мер безопасности, противолодочная оборона ордера (поиск ПЛ, уклонение от выпущенных торпед, имитация атак ПЛО), документирование результатов торпедных пусков ПЛ и наведение торпедоловов на всплывшие торпеды. Первый район был пройден успешно, но плавание сопровождалось напряжением всех сил БЧ-5 на обеспечение хода корабля. При прохождении второго района вышли из действия два котла на одной линии вала. Корабль лишился одной машины и мог развивать ход не более 18 узл и начал отставать от ордера. Далее происходит остановка 3-го и 4-го котлов, парогенераторов, и вывод из действия и второй машины, полная потеря хода и обесточивание корабля. После запуска дизель-генераторов Мурашов смог доложить обстановку на флагман. Ордер оставил «Дрозд» в одиночестве бороться за живучесть и продолжил движение на восток, чтобы не сорвать план БП.