Александр Север - Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована

Спустя 30 лет журналист немецкого издания «Spiegel» Норберт Пётцль так описал произошедшее в тот день:

«Квартет рано утром 11 июня 1985 года был доставлен военным транспортником США в западноберлинский аэропорт Темпельхоф. В помещении аэропорта, в наручниках, прикованные в сооруженных по этому случаю одиночных кабинах, четыре восточных шпиона были предъявлены в 10 часов утра восточно-берлинскому адвокату Вольфгангу Фогелю. Этот представитель от ГДР, что вел переговоры с представителями американского правительства и посещал шпионов в тюрьмах США, должен был идентифицировать их личности. Фогель ужаснулся наручникам, применение которых американский дипломат Джон Корнблум позднее в телевизионном интервью оправдывал тем, что нужно было предотвратить контакты между четверкой лиц, все еще остававшихся пленниками США. Лишь после этого американский приказ о применении наручников был отменен.

Два часа спустя собравшиеся на Глиникском мосту с нетерпением ждали начала момента передачи. Нервно сновал туда-сюда Ричард Берт, помощник госсекретаря, выдвинутый на должность посла США в ФРГ. Наконец в «Мерседесе» цвета золота прибыл Фогель, за рулем была его жена Хельга. Берт и Фогель на своих машинах переехали на потсдамскую сторону моста, где вошли в автобус. Там Берт объяснил пассажирам, что они вольны оставаться в ГДР, что двое и сделали по личным причинам. Остальные 23 человека переехали через белую отметку границы на середине моста и пересели в автобус, предоставленный западными немцами.

Теперь могли возвращаться домой и восточные шпионы. Фогель приветствовал их, обнял своего земляка Цее, а Алису Михельсон от радости крепко прижал к себе. Весь процесс снимала команда телеканала ARD, тележурналистка которого Ренате Бютов, очевидно, загодя получила информацию от американской стороны. Как отметил Фогель, за несколько дней до этого в секретном отчете, американцы «явственно хотят устроить настоящее шоу с участием множества людей и машин».

Обмен завершился 11 июня 1985 года в 13 часов…» 94.

11 февраля 1986 года советский правозащитник Натан Щаранский, приговоренный в июле 1978 года к 13 годам за шпионаж, был обменян на агентов чехословацкой разведки – супругов Карела и Хану Кёхеров 95. Последних журналисты уже более 30 лет причисляют к категории разведчиков-нелегалов. Хотя в реальности они были лишь агентами. Поясним, что согласно советским канонам разведчик-нелегал – это человек, который проживает в другой стране под чужим именем и скрывает свое гражданство. К тому же он кадровый сотрудник разведки, а не человек, который выполняет ее отдельные задания.

Попутно, вместе с Кёхерами, американцы отдавали также нашего разведчика Евгения Землякова, поляка Ежи Качмарека и немца Детлефа Шарфенорта, которые были задержаны на территории ФРГ. Взамен, кроме Щаранского, они получали двоих немцев и одного чеха, которые сотрудничали с американской разведкой. Из 9 участников обмена героями многочисленных публикаций в СМИ стали лишь трое. Супруги Кёхеры и Натан Щаранский.

Карел Кёхер родился в семье отставного кадрового офицера 21 сентября 1934 года в Братиславе. В 1939 году семья переехала в Прагу.

В 1958 году он окончил физико-математический факультет Карлова университета в Праге, а в 1961 году – философский факультет.

В интервью, которое он дал на чешском радио 7 июня 2008 года, Карел Кёхер так вспоминает те годы:

«С самой своей юности я старался бороться с тем режимом, который возник в Чехословакии после коммунистического переворота 1948 года. Даже состоял в нелегальной организации Карела Прухи, в те времена известного скаутского деятеля. Позже его арестовали за террористическую деятельность и надолго упекли за решётку, но меня друзья не выдали, и я остался на свободе. А позже я победил в крупном чехословацком конкурсе и должен был в качестве работника ЮНЕСКО ехать в Африку, но меня, разумеется, не выпустили. За мной следили, всё из-за того, что я общался с диссидентами и не приветствовал коммунистический режим. Даже пытались инкриминировать контакты с несовершеннолетними девочками. Было понятно, что вот-вот меня посадят. А в тюрьму я не хотел. И тогда решил: надо начать работать на разведку – вторую, не ту, которая меня преследовала, часть министерства внутренних дел. Пошёл к ним, и меня взяли. Потому что, несмотря на мои антикоммунистические настроения, я всё-таки был человеком одарённым, они это понимали. Конечно, я думал о том, что если меня пошлют во Францию или Англию, то я сбегу, попрошу убежища, но меня послали в США, а к Америке я относился, мягко говоря, не очень. Хотя, надо признать, что за годы моей жизни там Америка показала мне свою лучшую сторону…».

На самом деле не все так просто. С 1962 года он начал сотрудничать с органами госбезопасности Чехословакии. Оперативный псевдоним «Педро». Согласно данным из отдельных источников участвовал в операциях, которые чехословацкая разведка и контрразведка проводили против ЦРУ на территории Чехословакии. Понятно, что человеку с описанной выше биографией гораздо легче было войти в доверии к явным и тайным противникам власти. Не важно, были ли это сотрудники американской разведки или диссиденты.

В 1965 году он прошёл короткий курс спецподготовки и вместе с женой Ханой был направлен в США через Австрию в качестве агента Первого управления Службы национальной безопасности МВД ЧССР для сбора политинформации и с целью проникновения в ЦРУ. В США они прибыли в декабре 1965 года.

Согласно данным из отдельных источников, в США они эмигрировали под собственными именами и биографиями. Как диссиденты. Вот тут и пригодилось его активное участие в борьбе «с коммунистическим режимом». Этим же и объясняется его довольно непродолжительная спецподготовка, о которой он рассказал журналисту Владимиру Малеванному:

«Перед тем как уехать вместе с женой в Австрию в сентябре 1965 года, где мы запросили и успешно получили американскую иммиграционную визу, я прошел специальную подготовку, изучив некоторые основные методы разведработы. Обучение было довольно поверхностным и заняло не более нескольких месяцев. Гораздо более тщательная подготовка касалась выявления наружного наблюдения, пешего и мобильного. Как впоследствии выяснилось, именно методика, навыки определения за собой слежки пригодились мне более всего. Моя связь с пражским Центром поддерживалась – за исключением немногих случаев использования мною тайниковых операций – посредством личных встреч с сотрудником разведки, часто за пределами США, а также путем моментальных контактов.