Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 2

Гельфоту удалось через них получить значительное количество материалов и образцов, связанных с военной авиацией, электротехникой, приборостроением и химией для военных целей.

В конце 1933 года в связи с осложнившейся вокруг резидентуры обстановкой Гельфот был переброшен в Париж, где ему поручалась работа по поддержанию связи с действующими источниками. Однако его иностранный паспорт не давал возможности находиться длительное время во Франции, и поэтому разведчик стал искать пути закрепления в другой европейской стране, создания там необходимой базы для продолжения работы со своими источниками.

С этой целью он выезжал в Скандинавские страны, однако осесть там на постоянное жительство ему не удалось. Иностранцы, имевшие временное разрешение на проживание, находились под контролем полиции, и это, естественно, накладывало свой отпечаток и на условия оперативной работы. Работать в таких условиях было чрезвычайно трудно.

После четырех лет пребывания в Европе, когда его положение с устройством на работу и получением вида на жительство становилось все более безнадежным, Гельфот направил в Центр просьбу разрешить ему возвратиться в Москву. В своем письме он, в частности, писал: «Я настолько издерган и изнервничался, что не могу работать. Нервы расшатаны до невозможности. Не пользовался отпуском четыре года».

Лео Гельфот вернулся в Союз, отдохнул, подлечился и снова был направлен за кордон. На этот раз его путь лежал в США. Задача осталась прежней — научно-техническая разведка.

В первую очередь ему рекомендовалось обратить внимание на получение данных, касающихся разрабатываемых в США защитных средств против боевых отравляющих веществ. В Германии в это время усиленно велись работы по созданию современного химического оружия и оснащению им армии. Это вызывало большое беспокойство советского руководства, и оно требовало от разведки не только сведений о видах и объемах производства боевых отравляющих веществ, но и данных о средствах защиты от них.

Гельфоту, в частности, поручалось изыскать возможности для получения следующих образцов и материалов:

— секретной пасты для лечения поражений от иприта;

— технологии синтеза искусственного гемоглобина;

— индивидуального противохимического пакета, применяемого в армии США;

— технической установки для обмывки в полевых условиях людей после поражения ипритом;

— средств-противоядий от боевых отравляющих веществ.

Прежде чем приступить к выполнению задания, ему пришлось

основательно поработать над созданием надежной базы, которая позволила затем на законных основаниях получить вид на жительство в США и право заниматься профессиональной деятельностью.

Уже первые результаты были обнадеживающими. Ему удалось добыть уникальный по тем временам образец портативного аппарата для переливания крови в боевых условиях. Аппарат был засекречен и представлял особую ценность для наших военных медиков. Однако успешно начатая работа в дальнейшем не получила развития. Лео заболел крупозным воспалением легких и «сгорел» буквально за несколько дней. Вместе с ним в командировке находилась его жена Мария Митрофановна, которая была его верной помощницей на протяжении всех восьми лет работы за рубежом. Кружным путем удалось вывезти ее в Союз. По ее просьбе в Москву была доставлена и урна с прахом мужа…

В 1921 году в Польше насчитывалось около 200 тысяч и в Прибалтике — примерно 85 тысяч российских эмигрантов, многие из которых состояли в монархических и других военно-политических организациях. В Варшаве обосновалась, в частности, штаб-квартира «Народного союза защиты родины и свободы» во главе с Б. Савинковым. В Прибалтике белогвардейские лидеры вели подготовку к провозглашению «Правительства России в изгнании» с временной дислокацией в Таллине.

Первая резидентура в Варшаве была создана в апреле 1921 года. Более двух лет ее возглавлял Мечислав Антонович Логановский [32] Логановский М.А. в 1925 году был переведен на дипломатическую работу. Необоснованно репрессирован в конце 30-х годов. Реабилитирован посмертно. , который, хотя и являлся новичком в разведке, внес весомый вклад в создание загранаппарата ИНО. Он был поляком, родился в г. Кельце. Участвовал в борьбе с царизмом, за что отбывал тюремное заключение. Хорошее знание обстановки в Польше и опыт подпольной работы помогли ему быстро наладить получение необходимой разведывательной информации. Резидентуре удалось добыть важные документальные сведения о деятельности эмигрантских группировок. Было установлено, что лагеря интернированных белогвардейских частей армии генерала Юденича, отрядов Перемыкина и Булак-Балаховича переданы польскими властями в распоряжение Б. Савинкова. В 1921 году он создал специальную группу по формированию «армии вторжения». Ее отряды подтягивались польскими властями к границе под видом направления на работы. Как обоснованно отмечалось в ноте украинского правительства руководству Польши от 30 октября 1921 г., «эпизодические до этого времени налеты на территорию Украины банд, которые формируются и содержатся на территории Польши, приобретают в настоящее время массовый координированный характер» [33] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. — М.: «Наука», 1973. — Т. 4. — С. 453. .

Эти банды создавались и засылались на советскую территорию с ведома польской разведки и Генерального штаба, а также французской военной миссии во главе с генералом Нисселем (по соглашению держав Антанты в декабре 1917 года Польша отошла под французское влияние, Прибалтика — под английское), которые были в курсе творимых этими бандами злодеяний на советской земле. Варшавской резидентурой было подтверждено, что собственно польские спецслужбы уделяли основное внимание проведению разведывательной работы на Украине и в Белоруссии, где стремились создать массовую шпионскую сеть. Это, судя по документам организации Б. Савинкова, заключившей тайное соглашение с польскими властями о взаимодействии, было связано с планами образования «самостоятельной Белоруссии» под протекторатом Польши и передачи последней западных уездов Волынской и Подольской губерний, предоставления польским военным и предпринимателям выхода к Одесскому порту. Со стороны Варшавы это означало некоторое уменьшение ее «аппетита» по сравнению с маем 1920 года, когда польским правительством было подготовлено по существу колониальное соглашение с руководством так называемой Украинской национальной республики [34] Михутина И.В. Польско-советская война 1919–1920 гг. — М., 1994. -С. 133–139. .