Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Венская резидентура получила доступ и к военно-промышленной информации. С помощью агента «Юлии» удавалось получать стенографические отчеты об испытаниях новейших типов самолетов известной фирмы «Юнкере». Эти сведения имели особую важность для армии и оборонной промышленности.

Благодаря оперативно грамотно построенной разведывательной работе приготовления немцев в отношении Австрии не были тайной для советской разведки. Еще в апреле 1936 года был получен документ одной из австрийских спецслужб о подготовке Германии к захвату Австрии. В дальнейшем эти сведения подтвердились из других источников. Поступала также информация о военных приготовлениях немцев на границе с Австрией.

Вести более широкую разведывательную работу мешало отсутствие опытных разведчиков. В 1937 году Рощин докладывал в Центр, что работает практически один, а просьбы о присылке еще работников остаются без ответа. Куратор венской резидентуры в центральном аппарате разведки Мнацаканов не оставил без внимания обращение резидента. В рапорте на имя заместителя начальника разведки Шпигельгласа от 25 июня 1937 г. он доложил: «Рощин один связан со всей сетью резидентуры, ежедневно проводит но пять и более встреч с агентами…»

В ответ руководство разведки предложило резидентуре поддерживать связи только с пятью агентами, временно законсервировав остальных. С позиции сегодняшнего дня такое указание выглядит по меньшей мере странным. Но тогда волна репрессий накрыла советскую разведку, не хватало опытных кадров.

В феврале 1938 года Рощин был отозван в Москву и выехал из Вены, не дождавшись замены. В резидентуре остался только шифровальщик — Алиса.

12 марта 1938 г. войска вермахта по приказанию Гитлера перешли австрийскую границу, осуществив мечту фюрера о «воссоединении» немецкого и австрийского народов.

После аншлюса Алисе было дано задание уничтожить документы резидентуры. 26 марта 1938 г. ее предупредили о возможном закрытии в скором времени посольства СССР в Вене. 19 мая 1938 г. Алиса уничтожила код и шифры и выехала в Москву. Сложный, насыщенный острыми событиями период в жизни венской резидентуры был прерван.

Разведывательная деятельность в Вене замерла на несколько лет и возобновилась только в октябре 1940 года, после открытия генконсульства. Под прикрытие должностей советского учреждения выехали выпускники разведшколы И.М. Спичкин (резидент) и Буянов. Время торопило, и начальство требовало не терять ни минуты, быстрее включиться в работу. В конце ноября Спичкин доложил в Центр, что освоился с обстановкой и резидентура готова приступить в полном объеме к оперативной работе.

Примерно с этого же момента австрийские спецслужбы взяли обоих разведчиков под плотное наблюдение. Это могло объясняться как обычной проверкой вновь прибывших дипломатов, так и промахами недостаточно опытных людей, например их повышенной активностью или невольно проявленным умением обнаруживать слежку.

Начальник разведки распорядился направить задание венской резидентуре, считая, что период адаптации разведчиками в основном пройден. «Вашими ближайшими задачами, — говорилось в директиве Центра, — являются восстановление связей с законсервированной в Австрии и выведенной из СССР агентурой; создание нелегальных групп во главе с наиболее ценными агентами — Г-58 и «Иоганном», имеющими прямую радиосвязь с Москвой через радиста «Альберта»; приобретение новой агентуры; проникновение в немецкие политические и разведывательные центры».

М.И. Спичкин активно принялся за выполнение директивы. Однако работал он не всегда профессионально, допускал досадные промахи. Уже в марте Центр направил ему ряд критических замечаний.

Начальник разведки доложил наркому госбезопасности Меркулову, что резидент в Вене — молодой сотрудник, не имеющий опыта практической работы. Его помощник Буянов фактически не владеет немецким языком. Для выполнения поставленных перед резидентурой задач необходимо послать в Вену еще одного, хорошо подготовленного сотрудника.

Вместо этого перед Спичкиным были поставлены дополнительные задачи: освещение обстановки в Германии и ее политики путем проникновения в общегерманские центры в Вене и их филиалы в провинции. Люди для этого найдутся, считал Центр. В стране существуют революционные традиции, сепаратистское движение славянского населения, особенно чехов, симпатизирующих России, оппозиционные группировки в самой национал-социалистской партии, сильны позиции католической церкви. Забыв о том, что Спичкин является молодым и неопытным работником, Центр предложил ему возобновить старые связи, многие из которых были уже «подсвечены» или не подтверждали более своего желания продолжать работу. А новые связи были еще не проверены.

Не имея достаточных сил и возможностей, разведчик, между тем, не отказывался от выполнения все более сложных заданий.

Наряду с решением оперативных вопросов австрийский резидент все чаще получал тревожную информацию о готовящемся нападении Германии на СССР. После беседы с одним из источников он доложил в Москву в начале мая 1941 года: «Продолжается интенсивная подготовка австрийской армии, а также населения к войне против СССР. Профессура венских университетов считает, что поход против России будет таким же легким, как и предшествующие победы германской армии. В тех же кругах полагают, что советское правительство якобы расколото по вопросу отношений с Германией. Между Германией и Турцией, как считают в Вене, достигнуто соглашение за счет передачи в будущем ей Кавказа. В стране наблюдается большой спрос на лиц, знающих русский язык. В армию мобилизуют владеющих русским, украинским и белорусским языками».

Нарком Меркулов, прочитав сообщение Спичкина, написал резолюцию: «Пусть Спичкин болтовней не занимается». На основе этой резолюции 7 мая в Вену ушло распоряжение: «К передаче информации относитесь серьезнее. Болтовню о внутренних делах СССР не направляйте».

Как обернулись дела для М.И. Спичкина, видно из неотправленного письма Меркулова заместителю наркома иностранных дел Вышинскому:

«19 июня 1941 г. в 18 часов в Вене был задержан и доставлен в гестапо вице-консул СССР Спичкин Игорь Михайлович при выходе из кафе после свидания с агентом — частным детективом. Компрометирующих материалов при Спичкине не было. Находившиеся у него справки на двух шуцбундовцев и украинца, ведущего враждебную СССР пропаганду, были просмотрены и возвращены Спичкину».

В.П. Рощин, куратор венской резидентуры в центральном аппарате разведки, на проекте сообщения записал: «На подпись руководству не доложено ввиду начала войны».