Виктор Млечин - На передних рубежах радиолокации

В 1964 году Плешаков перешел на работу в Министерство. Я его редко встречал, но знал, что он напряженно трудится. Будучи министром, он фактически обновил всю отрасль. В молодые и зрелые годы он был очень здоровым человеком. Однако напряженная работа, по-видимому, подорвала его здоровье. Он умер сравнительно молодым, в 65 лет, отдав стране и народу все, что у него было – жизнь.

Впервые я услышал фамилию Гуськов через несколько дней после прихода в институт. Было это летом 1948 г. Знакомясь с материалами по станции, у меня возникли вопросы, которые я задал сидевшему рядом ведущему инженеру Тамулевичу. «Вот здесь говорится о новой разработке смесительной головки. Где можно её посмотреть?» Ответ был: «У Гуськова». – «А где его найти?» Тамулевич позвонил по телефону, Гуськова там не оказалось. Через пару дней я поинтересовался методами измерения малых СВЧ мощностей. «Надо спросить Гуськова», – отвечали мне. Попытка связаться с Гуськовым и в этот раз не удалась. Так продолжалось ещё некоторое время. В ответ на мои вопросы ссылались на Гуськова. «Неуловимый какой-то Гуськов», – подумал я, но буквально на следующий день утром к моему столу подошёл высокий худощавый человек в синем костюме со спадающими набок волосами и привычным жестом откинув назад прядь, улыбаясь, спросил: «Искал меня?» И, не дожидаясь ответа, произнёс: «Будем знакомы. Я – Гуськов. Зовут меня Геннадий». Так мы познакомились. Я проработал бок о бок с Гуськовым почти 12 лет, вплоть до 1960 года, когда он ушёл из института в другую организацию.

Путь Гуськова по ступеням жизни был нелёгким. О раннем этапе этого пути я могу судить только с его слов. Окончив к началу войны 5 курсов МЭИ, он оказался на оборонном заводе в г. Сарапуле. Работать приходилось в условиях частых тревог и немецких бомбёжек. Дневные и ночные смены, материальные лишения, напряжённый ритм – вот обстановка тех лет. На заводе Геннадий Яковлевич приобрёл первый серьёзный производственный опыт. В 1944 г. он пришёл в ЦНИИ-108 и потом в лабораторию Расплетина. Расплетин поручил Гуськову вести важнейшее направление – разработку СВЧ станции. Начинали практически с нуля. Это было абсолютно новое дело для всех, включая Расплетина и Гуськова. Необходимо было в сжатые сроки создать элементную базу станции, провести исследования и затем испытать в составе реальной аппаратуры. Работали до позднего вечера, порой ночами, но времени всё равно не хватало.

Когда Гуськов впервые привёл меня в свою комнату – на четвёртом этаже левого крыла здания (первый корпус), я увидел необыкновенную картину. По всему периметру большой комнаты: на стеллажах, в шкафах, просто на полу были сложены, а в некоторых местах хаотически располагались всевозможные волноводные узлы. Были здесь и направленные ответвители, и Т-мосты, и фильтры, и атенюаторы, и переходы, и вращающиеся сочленения, и смесительные камеры, и детекторные головки, и просто волноводы различных профилей и изгибов. «Кто же это всё изготовил?» – спросил я. «Большинство этих узлов выполнено нашими механиками по нашим чертежам», – оттеняя слово «наши», ответил Гуськов. Конечно, размышлял я тогда, были консультации, была помощь со стороны смежников, появилась литература – отечественная и переводная, всё равно выполненный объём работ свидетельствовал о незаурядных творческих и организационных способностях Гуськова и его инженеров. Был в этом деле и ещё один аспект, который необходимо отметить. Освоение новых диапазонов волн. Гуськов является пионером освоения миллиметровых волн в интересах радиолокации. По вопросам приоритета тех или иных изобретений, открытий или, как теперь говорят, ноу-хау у нас обычно много спорят. Однако эти дискуссии бывают порой малопродуктивны, т. к. развитие техники в периоды «массовых атак» идёт не однозначно, а волнами, параллельно разными коллективами и специалистами. И выявить в этих условиях единоличного лидера довольно сложно. Поэтому, не углубляясь в проблему приоритета, хочу отметить выдающуюся роль Гуськова в переходе от сантиметровых к миллиметровым волнам. Ведь под его руководством была создана одна из первых (если не первая) радиолокационная станция в новом диапазоне волн, которая не только успешно прошла госиспытания, но серийно выпускалась и в течение многих лет находилась на вооружении. А было это почти шестьдесят лет назад. И сейчас, вспоминая о тех годах, давно прошедших годах, думая о той работе, в которой мне тогда посчастливилось участвовать, я хочу привлечь внимание к личности руководителя этой работы – Геннадия Яковлевича Гуськова.

В первые годы совместной деятельности Гуськов мне казался весёлым человеком, быстро и легко добивающимся нужных результатов. Он часто шутил при встречах, улыбка не сходила с его лица. Помню, как он впервые привёз меня на аэродром в Измайлово, который тогда находился где-то в районе Сиреневой улицы. Открывая дверь в фургон (стоявший на аэродроме), где предполагалось разместить аппаратуру, он, смеясь, сказал: «Здесь будет город заложен».

В августе 1950 г. по решению ЦК КПСС Расплетин был отозван на другую работу. Встал вопрос о новом начальнике лаборатории. По-видимому, руководство советовалось с Александром Андреевичем. Гуськов был назначен исполняющим обязанности.

К этому времени был скомпонован макет аппаратуры и переправлен на полигон. В сентябре большой бригадой во главе с Гуськовым отправились в командировку в Ленинград. Гуськов был в хорошем настроении, и по приезде спросил: куда пойдём завтракать? Пошли в известную тогда сосисочную на Невском. После мяса в горшочках все были довольны, и в первую очередь Гуськов: «Это есть Питер», – говорил он. Устроились в городе. Вечера оказались свободными. Один раз попали в ресторан. Гуськов танцевал как-то легко, вдохновенно. Молодость – вся жизнь была впереди. Такого приподнятого состояния духа я у Гуськова больше не наблюдал.

Начались трудовые будни. Долго выбирали позицию. Включились. Появился сигнал. Одновременно выявились недостатки: летели магнетроны, плохо работали смесительные диоды. Гуськов нервничал.

По приезде в Москву активизировалась конструкторская проработка станции. Были выделены конструкторы, приступившие к работе над блоками. В это время создавалась антенна, в которую были заложены новые принципы. Все понимали, что в конструктивном и технологическом отношении воплотить в жизнь новые идеи будет нелегко. Но шли на это. По предложению Гуськова руководителем конструкторской бригады был назначен Михаил Зосимович Свиридов. Небольшого роста, плотного телосложения, обычно молчаливый, Свиридов имел за плечами богатый жизненный опыт.