Валерий Шамбаров - Разгром Хазарии и другие войны Святослава Храброго

Однако успела измениться и политическая обстановка на Востоке. В Китае, еще недавно громившем тюрков, в 613–620 гг. вспыхнула жесточайшая гражданская война. Пала династия Суй, к власти пришла династия Тан. Но в ходе войны погибло две трети населения, хозяйство было разрушено. Чем воспользовались тюрки и восстановили оба своих каганата, Западный и Восточный. Но эти каганаты кровно враждовали между собой. Восточный начал войну против ослабленного Китая. А китайцы заключили союз с владыкой Западного, Тун-Джабгу.

Вспомнил о прежних связях и Ираклий. В 625 г. направил послов к Тун-Джабгу, и между ними был реанимирован самый что ни на есть дружественный альянс. Весьма опасный для Персии. И шах немедленно принял соответствующие дипломатические меры — заключил союз с Восточным каганатом. Создалась ситуация, каковой еще не бывало в истории. Шесть крупнейших мировых держав разделились на две коалиции. Аварский каганат, Персия и Восточный Тюркский каганат — против Византии, Западного Тюркского каганата и Китая. В орбиту их борьбы оказались также втянуты королевство франков, княжество Само, болгарские, славянские, сибирские, центральноазиатские племена.

Сражения развернулись на нескольких фронтах. На «византийском» в 626 г. нанесли удар авары и персы. Не в силах справиться с рейдирующей армией Ираклия, шах задумал довести до конца прежний план двойного удара по Константинополю. Аварский каган двинул на него все подвластные народы. Только его авангард греки оценивали в 300 тыс. Очевидно, преувеличенно, но в этот раз войско было действительно гигантским. Нахлынув по всему фронту, оно проломило Длинные стены, заняв пригороды, виллы и поля, благодаря которым константинопольцы могли выдерживать долгие осады.

Теперь эта масса подступила непосредственно к стенам самого города. А на азиатский берег Босфора вышла, взяв Халкидон и Хрисополь, персидская армия Шахрварза. Каган был настолько уверен в победе, что «великодушно» разрешал горожанам уйти, позволяя каждому взять с собой лишь рубаху и плащ и поясняя: «Вы ведь не можете обратиться в рыб и искать спасения в море или в птиц и улететь на небо». Но на Босфоре господствовал греческий флот и не дал союзникам соединиться. И каган бросил своих подданных на штурм без персов. Со стен их встретили тучами стрел, градом камней, варом и кипятком. Но авары швыряли в бой все новые и новые волны славян, заполнявших телами глубокий ров. Силясь раздавить византийцев массой, гнали следующие отряды, карабкавшиеся по трупам и тоже погибавшие. Наконец, каган смилостивился, велел прекратить самоубийственные атаки и строить 12 осадных башен. С таранами, камнеметными машинами и лучниками, которые поражали бы защитников.

Однако когда штурм возобновился и башни подтащили к стенам, византийцы впервые применили свое новое изобретение, «греческий огонь». Состав его до сих пор неизвестен — из специальных устройств-сифонов выбрасывались струи горящей жидкости, и потушить ее вода не могла. Башни и толпы атакующих были сожжены. Но и после этого каган не угомонился. Рассчитывал на свой флот, славянский, способный переломить ход осады. Вскоре он подошел. Тоже огромный. Но состоял из множества небольших судов и лодок. И при попытке прорыва в Босфор тяжелые византийские корабли в двух сражениях разметали и уничтожили его. И вот теперь авары испугались. Испугались, как бы подданные за такие потери не отыгрались на них самих. Бросили остатки своих войск и бежали. Тогда и персы сочли за лучшее отступить. Кстати, разбирая завалы трупов, покрывших все предполье, греки находили многочисленных «амазонок» — женщин-славянок, участвовавших в штурме. То есть авары действительно рассчитывали одолеть количеством и провели общую мобилизацию подвластных племен.

А в следующем году состоялся двойной удар Византии и Западного Тюркского каганата — на Закавказье. Персы не ожидали тут прорыва тюрков, надеясь на мощные укрепления около Дербента, где от гор до моря тянулась стена высотой 18–20 метров с 30 башнями. Но оборонялась она местным ополчением, необученным и плохо вооруженным. Тюрки засыпали защитников ливнем стрел, совершенно деморализовали, взяли укрепления одним приступом и устроили побоище.

Моисей Каланкатуйский писал: «Гейшах ( наместник ) видел, что произошло с защитниками великого города Чора ( Дербента ) и с войсками, находящимися на дивных стенах, для постройки которых персидские цари изнурили страну нашу… Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей безресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными власами устремилась на них, содрогание овладело жителями, особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и, как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города. Глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин, не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив, они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных птиц и зверей».

Погромив Агванию, каган Тун-Джабгу повел армию к Тбилиси, куда подошел и Ираклий с византийцами. Встреча владык прошла очень торжественно, Ираклий пообещал кагану в жены свою дочь Евдокию (кстати, и китайский император обещал выдать за него царевну). Два месяца шла осада, отражались вылазки грузин и персов, во время которых погиб грузинский царь Стефан, однако на штурм Ираклий и Тун-Джабгу не решились — каждый был себе на уме и опасался ослабить свое войско, чтобы плоды победы не пожал лишь его союзник. Наконец, в окрестностях иссякли запасы корма для лошадей, и каган увел армию, заверив императора, что вернется на следующий год.

А Ираклий снял осаду и сделал еще один неожиданный ход. Вместо того чтобы, как в прошлые годы, уходить на зимовку в Лазику, внезапно устремился в самое сердце Ирана. Ворвался в долину Тигра, около Ниневии разгромил персидское войско, а в начале 628 г. захватил шахскую резиденцию Дасдагерд, гаремы и сокровища. Город, дворцы и все трофеи, которые не удавалось вывезти, безжалостно уничтожались. В Персии начались разброд и паника. Хосрой мобилизовывал в войско чиновников, прислугу. У него еще была боеспособная армия Шахрварза, стоявшая в крепостях Сирии и Малой Азии, но шах впал в прострацию. Он уже никому не верил, во всем винил своих полководцев, объявил Шахрварза и его помощников изменниками и приговорил к смерти. Греки перехватили приказ о их казни и услужливо переправили в руки приговоренных. Шахрвараз немедленно заключил с византийцами перемирие, поднял войско и пошел на родину. Хосроя свергли и казнили, а на престол военные возвели свою марионетку Кавада Широе. Ираклия попросили о мире, и он согласился: надорвавшаяся Персия устраивала его в качестве соседа больше, чем грозные тюрки.