Игорь Атаманенко - Сага о шпионской любви

— Нет, не согласен… Имя мы подберем после рождения ребенка. Я суеверен, как и все разведчики. Поэтому теоретически мы можем обсуждать имена нашего будущего наследника или наследницы, но только лишь теоретически — окончательное решение мы примем, когда ОН или ОНА появится на свет, договорились?

Аристотель недаром назначил встречу Ганнибалу в три часа пополудни — в это время во всех ресторанах, в том числе и «У Леона», очень мало посетителей.

«А раз так, — рассуждал “КОНСТАНТИНОВ”, — есть возможность спокойно обсудить с ним все проблемы, а заодно, наблюдая за входящими в заведение посетителями, выяснить, действительно ли на кладбище нас с Ширин преследовали четверо мужчин, повадками похожие на сыщиков “наружки”. Если я не ошибся, то вскоре они должны появиться в зале ресторана. Не все, но хотя бы пара… А вычислить их труда не составит. Это, как правило, поджарые, как гончие собаки, молодые или средних лет мужчины с неприметной внешностью, с бегающим ищущим взглядом, в помятых пиджаках и неглаженных брюках, с “шарами” на коленях от долгого сидения в машинах. Стоп! Значит, Ганнибала надо посадить спиною к залу, чтобы “топтуны” не смогли его “срисовать”. А как он будет выходить? Есть идея! В тот момент, когда Ганнибал соберется покинуть зал, надо вместе с Ширин подойти к столику “опекунов” и занять их какой-нибудь бессмысленной беседой. Ганнибал же в это время покинет ресторан, минуя кухню и подсобные помещения, а на выходе его будет ждать посольский “мерседес”. Все, дубль первый и последний, мотор!»

…Ресторан располагался в старинном отеле и представлял собой подлинную французскую страсть прошлых веков к великолепию: холл был увенчан старинными гобеленами и освещен люстрами «баккара», в малюсеньком внутреннем дворике бил фонтан, украшенный позолоченной лепниной. Словом, везде царила изысканная, подкупающая атмосфера бьющей в глаза роскоши, которая вдохновляла, подталкивала на безрассудные траты. А чего уж там! Раз уж ты находишься в царстве рафинированного наслаждения, доступного лишь избранным, то, давай, выкладывайся… И еще как выкладывались, особенно «новые русские»!

У входа супругов встретил портье в расшитом золотом камзоле «а ля Людовик XIV».

Обходительный до слащавости метрдотель, улыбаясь и изгибаясь как червь, спросил, где бы хотели разместиться господа.

— Любезнейший, — Аристотель обратился к нему по-английски и барским жестом подал пятидесятидолларовую купюру, — произведите ваше привычное волшебство и сделайте так, чтобы моя дама оказалась за столом неподалеку от меня, я же устроюсь у окна, где буду обедать с моим другом, — он уже на подходе. Пожалуйста, милейший, к моей спутнице никого не подсаживайте!

— «У Леона» нет ничего невозможного. Следуйте за мной!

Рассадив клиентов, мэтр обратился к Аристотелю — чутье подсказывало ему, что в лице грека он имеет главного распорядителя кредитов, и весьма значительных.

— Что будете заказывать, мсье? На закуску могу посоветовать холодную белугу под хреном, вырезку из сибирского оленя, медвежатину под сметанным, смешанным с ткемали соусом, осетра, фаршированного черной икрой, барашков, вываренных в парном молоке, перепелиные яйца, фаршированные лососевой икрой, салаты из сыров тридцати сортов…

Рассматривая окружавшее его великолепие, грек просто не слышал вдохновенную речь мэтра, который вещал предельно вкрадчивым, но, вместе с тем, очень убедительным тоном пастыря, обращающего инородца в свою веру. Заметив, что клиент с неподдельным интересом любуется старинными гравюрами на стенах, грациозными формами окружающей его мебели и совсем не слышит обращенных к нему слов, мэтр замолк, терпеливо выдерживая паузу.

— Простите, мсье, вы что-то сказали? — наконец вернулся к реальности Аристотель.

— Извините за беспокойство, мсье… — пролепетал служка. — Так изысканно прекрасен интерьер нашего ресторана, что он не может не привлечь внимания ценителя искусства. Действительно, все, что вы можете созерцать вокруг — это не подделки, а работы мастеров прошлых веков. Поздравляю, вы — знаток, по крайней мере, человек, понимающий толк в настоящих, а не в декоративных произведениях… Простите за откровенность, но я это почувствовал сразу, увидев вашу спутницу. У вас очень хороший вкус. Она — красавица!

— Благодарю вас. Вы очень любезны, вас ждут обильные чаевые! Простите, мсье, за фамильярность — как ваше имя?

— Жильбер…

И мэтр поспешил вновь повторить только что предложенное Аристотелю меню.

— Даме, пожалуйста, принесите то, что она потребует… А с заказом для меня несколько повременим, так как я полагаюсь на вкус своего друга. Да, кстати, если у вас делают «кир», то принесите мне бокал, нет, лучше два…

— Нет проблем, мсье, в нашем ресторане есть все, чем славится кулинария мира…

— Простите, Жильбер, только между нами мужчинами. Если мою спутницу пригласят к телефону, независимо от того, будет ли это женский или мужской голос, то прежде чем подозвать ее, поставьте в известность меня. Надеюсь, вы не откажете мне в этой любезности, Жильбер?

Даже понимая, что Жильбер вполне может являться осведомителем полиции или даже контрразведки, Аристотель решил «пойти против волны» и добиться своей цели.

— Нет проблем, мсье! Я просто-напросто принесу вам наушник, так что вы прослушаете всю беседу вашей спутницы с… С кем бы то ни было!

— Отлично, Жильбер! — искренне обрадовался Аристотель, и тут же вручил мэтру еще одну хрустящую пятидесятидолларовую купюру.

Ганнибал вошел в ресторан ровно в три часа пополудни. Постояв у входа, он профессиональным взглядом окинул зал и размашистой походкой направился к столику Аристотеля, на ходу лишь вежливо поклонившись Ширин.

«Похоже, у нас должен состояться действительно серьезный разговор, раз уж метис решил не откладывать встречу, а позвонил на следующий же день. Сначала выслушаем его проблемы, а затем перейдем к своим, — решил «КОНСТАНТИНОВ». — Судя по той поспешности, с какой он решил встретиться со мной, мнимым разведчиком, его проблемы много серьезнее, чем у нас с Ширин».

…Ганнибал и Аристотель уселись за стол и начали потягивать «кир», принесенный мэтром.

Последний, судя по его поведению, не желал отдавать такую лакомую добычу кому-либо из своих подчиненных, поэтому взялся обслуживать Аристотеля лично. Еще бы! Получить сто долларов в течение каких-то десяти минут — это обнадеживало и сулило богатые чаевые.

«В том, что один из них — англичанин или американец, — рассуждал мэтр, — ясно как божий день, — уж я-то на своем веку повидал всяких, поэтому ошибка исключена. А тот, что пришел позже, внешне смахивает на алжирца. С той лишь разницей, что выходцы из Алжира — много ниже ростом и одеваются куда как неряшливее… Ну да бог с ним, с алжирцем, — расплачиваться все равно будет другой, тот с внешностью киноактера и замашками заезжего нувориша. Только вот незадача — эта необычная просьба — дать ему прослушать разговор его спутницы… Все признаки адюльтера налицо! Муж шпионит за своей женой, потому они и сидят за разными столами. Очевидно, он ее использует в качестве приманки. А что, если любовник, невзирая на присутствие мужа или просто его не заметив, возьмет, да и сядет рядом с мадам? Тогда что делать? Да-а, тогда скандал неминуем. Ну что ж, как говорит наш шеф-повар, из каждой свинской ситуации, в которую ты попал, надо уметь вырезать кусочек ветчины для себя. Что я и сделаю — потребую дополнительной денежной компенсации от этого рогатого красавчика!