Игорь Атаманенко - Лицензия на вербовку

— Как йето чудьесно! Моя мама есть русская! Какой тьесный мир! Как тьебя зовут? — перешла на русский фея.

— Пётр… А вас… Как зовут вас?

— Грета… Грета Ламсдорф…

— А что если нам зайти куда-нибудь в кафе? Если вы не торопитесь…

— Да-да, коньешно… я сьегодня свободна, — с готовностью ответила немка.

Так начался первый и последний в жизни любовный роман русского разведчика Петра Попова.

По настоянию Ламсдорф Попов снял для свиданий роскошную квартиру в старой Вене, и цэрэушники превратили её в «студию звукозаписи и фотоателье».

Анализируя материалы, собранные в течение двух месяцев общения Попова с Ламсдорф, Кайзвальтер пришёл к выводу, что «новобранец» психологически готов принять его предложение работать в пользу США.

Своё умозаключение Джордж делал на высказываниях Попова, которому во время свиданий Грета подмешивала в спиртные напитки «сыворотку истины» — препарат, отключающий центры самоконтроля мозга человека.

Приняв очередную дозу «сыворотки истины», Попов начинал слезливо жаловаться, как он одинок в этой жизни, в этой стае волков — своих коллег, — которых он люто ненавидит. Винился перед любимой, что вначале скрыл от неё свою принадлежность к разведке. Признался, что на родине его ждут жена и двое малолетних детей. Жаловался на безденежье, которое толкает его похищать мелкие суммы из оперативной кассы, предназначенной для оплаты осведомителей…

И тогда Кайзвальтер понял, что «плод» созрел, и достаточно небольшой встряски, чтобы он упал в корзину. Знаток и большой ценитель русского фольклора, он, потирая руки, вслух произнес по-русски:

«Ну вот, коготок увяз. Теперь надо дать всей птичке пропасть!»

В один прекрасный день Грета сообщила «возлюбленному», что врачи обнаружили у неё внематочную беременность. Требуется срочная хирургическая операция. Промедление ставит под угрозу её жизнь. При этом она мимоходом назвала сумму, в которую обойдётся операция и пребывание в клинике.

Попов поинтересовался, где она возьмёт такие деньги? На что Ламсдорф с улыбкой ответила:

— Майн либе Питер, ты спросить, где брать деньги Я? Почему Я, а не МЫ? МЫ делать детей вместе, а платить должна Грета?!

Скряга по натуре, Попов не мог смириться с потерей названной суммы, равной его месячному окладу. Он долго и вяло сопротивлялся, приводя различные доводы. Под конец, запутавшись в доказательствах собственной непричастности к беременности Греты, неожиданно брякнул, что не уверен, от него ли ребёнок.

Глаза Греты наполнились слезами, а к концу монолога «возлюбленного» водопад хлынул сквозь ресницы. Наконец, взяв себя в руки, она с немецкой методичностью произнесла:

— Ти есть нехороший русский мужичишка! Ти есть тряпка! Ми идти доктор, делать анализ…

При этих словах до Попова наконец дошло, что если он не найдёт выхода из создавшейся ситуации, ему придётся отвечать перед резидентом по всем пунктам обвинения. И за посещения площади Оперного театра, и за несанкционированную связь с немкой. А теперь ещё и за ребёнка… Чёрт подери! Единственный раз в жизни поймал фортуну за подол — встретил красавицу, которая сама бросилась ему в объятия, и надо же, как всё скверно обернулось! Нет-нет, надо немедленно придумать, где найти нужную для операции сумму!

— Прости, любимая, я погорячился… Но я действительно не знаю, где взять столько денег… Сразу… Может, в клинике сделают аборт в рассрочку?

На это Грета бесстрастным тоном пояснила ему, что так же, как аборт не делают по частям — так и платить надо сразу. Менторским тоном прочитала возлюбленному лекцию, суть которой сводилась к тому, что уж если ты собираешься жить не по средствам, то их, как минимум, надо иметь…

— Я всё понял! Но где взять деньги?

— Русский разведка — богатый разведка…

— Да ты спятила, девочка! Я что же, попрошу взаймы у резидента?!

— Майн либе Питер, — Грета обняла Попова, — мы будем спросить мой старший брат… Он делать бизнес… Хороший бизнес… Он иметь деньги… Большой деньги… Он помогать тебе…

Рицлер выполнила свою миссию в вербовочной разработке сотрудника Главного разведывательного управления ГШ подполковника Попова, и передала его в руки «играющего тренера» Джорджа Уильямса Кайзвальтера.

В 1953–1954 гг. «Грэлспайс» (псевдоним Попова) «сдал» ЦРУ имена и коды более 80 советских офицеров-разведчиков, 4 нелегалов и 17 агентов-иностранцев, действовавших в пользу СССР на территории Австрии и Западной Германии. Кроме того, он передал секретную информацию особой важности о личном составе ГРУ и приоритетных направлениях его работы.

В ЦРУ для обработки информации, поступавшей от Попова, был создан специальный отдел — SR-9 (Soviet Russia).

7 января 1960 года в Клубе чекистов им. Ф.Э. Дзержинского под председательством генерал-майора юстиции Виктора Борисоглебского состоялось заседание Военного трибунала, в ходе которого был оглашен приговор:

«Попова Петра Семёновича признать виновным в измене Родине и на основании ст. I Закона об уголовной ответственности предать смертной казни с конфискацией имущества».

Изменник был расстрелян, однако, по версии ещё одного предателя из ГРУ, бежавшего на Запад (в России известен как Виктор Суворов, автор книги «Аквариум»), Попов был заживо сожжён в спецкрематории КГБ. В качестве доказательства Суворов ссылается на короткую публикацию в «Правде», в которой вместо привычных в таких случаях слов «приговор приведён в исполнение», было напечатано: «уничтожен, как бешеный пёс».

Внимание сотрудников Отдельной службы генерал-майора Козлова привлёк человек азиатской внешности, активный игрок «бриллиантовой биржи» в Столешниковом переулке, который установил спекулятивно-деловые отношения с Галиной Брежневой и её близкой подругой Светланой Щёлоковой, женой министра внутренних дел.

Азиат продавал валюту, японскую видео- аудиоаппаратуру, импортные часы и ювелирные изделия из драгметаллов, а на вырученные деньги скупал золотые монеты царской чеканки и ордена времен российских императоров. Особо интересовал его орден Андрея Первозванного и орден Победы, за каждый он готов был выложить по 50 тысяч долларов.

Завсегдатаям биржи азиат представлялся жителем Ташкента, приехавшим в Москву продавать валюту и скупать драгоценности. Когда же в Столешников переулок для выяснения маршрутов передвижения «Урюка» (кличка ташкентца на «бирже») были стянуты значительные силы «наружки», выяснилось, что он не в Ташкент — в японское посольство в Калашном переулке входит как к себе домой! Вскоре установили, что спекулянт, ни много ни мало, — советник по экономическим вопросам посольства Японии в Москве Иосихису Курусу.