Игорь Атаманенко - Операция «Пророк»

— Это ещё не всё! После обнародования ваших подмосковных похождений под угрозу срыва будут поставлены возможные контракты между «Бритиш эйруйз» и «Аэрофлотом», а вот это уже не нужно ни вашей компании, ни заместителю начальника департамента грузоперевозок, коим являетесь вы — Теренс Александер Норман… Я допускаю, что вам как частному лицу глубоко наплевать, что подумают московские и английские обыватели, узнав о вашем участии в оргии, но руководство «Бритиш эйруйз» вряд ли разделит ваш нигилизм…

А теперь решайте, господин Теренс Норман, приглашать ли мне сюда консула. Уверен, что сэр Арчибальд Корнфорт, увидев вас в таком виде, обойдётся без ваших комментариев, ему будет достаточно того, что успели изложить в протоколе мои коллеги. Думаю, он лично позаботится, чтобы ваша первая заграничная командировка по линии «Бритиш эйруйз» стала последней! Я достаточно ясно выразился?

— Вполне… Но я ни в чём не виноват! Ведь то, что мне хотят инкриминировать ваши коллеги, — это моё личное дело! — вскричал Тери.

— Господин Норман, органы внутренних дел в своей практической деятельности руководствуются буквой закона. Да, согласен, он не актуален, возможно, его когда-нибудь отменят, но сегодня забавы, в которых вы принимали самое активное участие, рассматриваются как общественно опасное деяние и потому наказуемы в уголовном порядке. Ваши приключения на даче имеют не личную, а государственную направленность!

Про себя же Олег подумал: «Блефую, блефую же изо всех сил… Черт! Как я сам себе противен… Вот так менты и берут голыми руками неискушённых в законах граждан!»

Поняв, что блеф удался, а он уже достаточно пришпорил коня, Казаченко решил ослабить поводья — перевести стрелки на другой путь, побеседовать на отвлечённые темы. Мелькнула даже мысль дать Норману какую-нибудь тряпицу, чтобы тот прикрыл наготу. Но в конце концов оставил всё как есть. Голый человек — он покладистей, ему легче обнажиться и в моральном плане…

— Вы говорите совершенно без акцента… Где вы учили русский язык?

Олег отметил, что предложенная им смена темы нисколько не смутила англичанина. Похоже, он до сих пор не мог прийти в себя от ночного шока и кошмара пребывания в камере для преступников.

— Дома. С бабушкой. Моя бабушка, урождённая Спиридонова Александра Евграфовна, ребёнком была вывезена своими родителями из России в Англию вслед за октябрьским переворотом семнадцатого года…

— У вас блестящее будущее… С вашими знаниями русского языка, русской культуры и психологии россиян перед вами открылись бы широчайшие перспективы…

— Вот именно, «открылись бы»…

— А что, вернее, КТО может этому помешать?

— Вы… Милиционеры!

— Скоропалительный вывод! Я всегда считал, что мы являемся творцами своей судьбы. Бывают случаи, когда мы рискуем собственными руками задушить в зародыше своего ребёнка — испортить карьеру, но ведь в нужный момент может появиться человек, который протянет руку помощи! Но сначала надо самому проявить добрую волю…

Последние слова Казаченко заставили англичанина надолго задуматься. Олег не торопил его, хотя понимал, что неожиданное появление Хахалева может подпортить наметившееся взаимопонимание.

«В конце концов в дежурке остался Пал Палыч — он прикроет, а вообще пора брать быка за рога! Ну, думай, Тери, думай! Малый ты не глупый, не всякому в твои двадцать восемь “Бритиш эйруэйз” доверила бы целый департамент».

— Что же делать? — промычал Тери, обращаясь в пространство.

Казаченко демонстративно нахмурился и пальцами прошелся дробью по полировке стола.

— Мне пришлось бы пойти на нарушение существующих законов, чтобы спустить на тормозах ваше дело… Я мог бы сделать это лишь в том случае, если вы готовы пойти навстречу… Министерству внутренних дел и мне как начальнику отдела, в ведении которого находятся въезды всех категорий иностранцев… Мне совсем небезынтересно, кто и с чем к нам приезжает… Что вы можете сказать о членах вашей делегации, как вы их охарактеризуете?

— Я практически не знаком с ними, они из других департаментов, мы познакомились накануне отлёта на совещании у президента компании… Единственный член нашей делегации, с которым мне приходится контактировать по работе, — это мистер Вуд, заместитель начальника департамента по работе с персоналом, по-вашему — отдела кадров… Благодаря его содействию я стал участником симпозиума… Он настоял, чтобы поехал именно я…

Норман замялся. Тень сомнения скользнула по его лицу. Казалось, он не может принять какое-то решение. Казаченко, внимательно наблюдавший за собеседником, приободрил его.

— Похвально, господин Норман, что у вас возобладал здравый смысл!

И уже, как бы между прочим, Олег раздельно произнёс:

— Так что вы хотели добавить о мистере… простите, не расслышал его имени…

— Вуд… Эндрю Аллен Вуд… Видите ли, он долгое время был на дипломатической службе, работал здесь, в Москве… Я право, не уверен, что смею открывать чужие секреты…

— Не волнуйтесь, господин Норман, я гарантирую вам абсолютную конфиденциальность… И потом. Я ведь не скрываю от вас, что, помогая вам, иду на нарушение служебных инструкций… Так что, давайте будем взаимно откровенны!

— Пусть это не покажется вам аморальным… В общем, со слов мистера Вуда, в Москве у него имеется рождённая вне брака дочь… Находясь на дипломатической службе, он влюбился в москвичку… Но никогда об этом не докладывал начальству, так как был бы немедленно уволен и у него были бы большие неприятности… Присутствие на симпозиуме он намерен использовать для встречи со своей дочерью, которой в эти дни исполняется пятнадцать лет…

— А почему мистер Вуд был с вами так откровенен?

— Видите ли, он просил меня о содействии, потому что ему нужен человек, владеющий русским языком… Бывшая возлюбленная — мать его ребёнка — после отъезда мистера Вуда в Англию вышла замуж за какого-то генерала КГБ, который якобы осведомлён, кто истинный отец девочки, поэтому держит её под неусыпным контролем… Мистер Вуд хотел бы повидаться со своей дочерью именно в день её пятнадцатилетия…

— В чём конкретно должно заключаться ваше содействие и когда?

— Пока мистер Вуд мне об этом не сказал. Он только предупредил, чтобы я был готов покинуть зал заседаний симпозиума по его сигналу… Поверьте — это всё, что мне известно!..

— Охотно верю! — совершенно искренне воскликнул Казаченко и вдруг сорвался:

— Черт подери, сколько романтики! Английский дипломат влюбляется в прекрасную москвичку, но его коллеги-пуритане из Форин-офиса никогда бы не разделили его возвышенных чувств…

Олег умолк, поняв, что переусердствовал в выражении своего восхищения находчивостью «ДУБА», а заодно и наивной чистосердечностью Тери.