Ефим Черняк - Тайны спецслужб британской Короны. Провокации Туманного Альбиона

Терло создал обширную сеть наблюдения не только за противниками Кромвеля, но и за иностранными правительствами. Александр Дюма в своем романе «Десять лет спустя» очень просто объясняет реставрацию Стюартов в Англии, которая произошла в 1660 году. Д’Артаньян незаметно похитил бывшего кромвелевского генерала Монка (как он ранее проделал это с кардиналом Мазарини). Потом мушкетер освободил увезенного им генерала, но Монк уже решился перейти на сторону Карла II и восстановить его на престоле. Это приключенческий роман. А вот что сказать, когда представления многих буржуазных историков не поднимаются над подобным пониманием событий? Это скольжение по поверхности политических событий без серьезного анализа глубинных процессов нередко и приводит к тому, что разведку награждают чудесной способностью оказывать решающее влияние на ход важнейших событий, направлять курс корабля истории.

В действительности подлинная история протектората Кромвеля и последовавшей реставрации Стюартов показывает, насколько решающие события определяются главной движущей силой общественного развития — классовой борьбой. Успехи или неуспехи тайной войны, как бы они ни были порой важны сами по себе, в конечном счете всегда зависят от расстановки сил и борьбы классов. Пример истории протектората и реставрации тем более показателен, что это было время, когда народные массы после их появления как активной политической силы во время гражданской войны и Республики были подавлены и обезглавлены, а борьба велась в основном между различными группами господствующих классов. В Англии на протяжении всего времени правления Кромвеля действовала очень энергичная роялистская партия, широко применявшая оружие тайной войны. Однако все ее действия оказались совершенно бесплодными, пока — уже после смерти Оливера Кромвеля — господствующие классы в целом не почувствовали новую угрозу снизу, со стороны народных масс, и не решились защитить себя реставрацией монархии. В конце 50-х годов «кавалеры» стали проникать в разведывательную организацию Терло. Резидент Терло в Голландии Джордж Даунинг при правлении Ричарда Кромвеля переметнулся в лагерь «кавалеров» и сообщил им об измене Ричарда Уиллиса. Генерал Монк, долго колебавшийся, только ощутив давление этих настроений, решился перейти на сторону Стюартов. Не менее важно, что его армия, из которой давно выветрился старый революционный дух, в которой тон задавали офицеры, награбившие земли в недавно снова покоренной Ирландии, согласилась стать послушным орудием Реставрации.

После реставрации Стюартов в 1660 году политический маятник качнулся далеко за те пределы, которые ему первоначально были установлены победившими во время английской революции классами — буржуазией и в значительной степени обуржуазившимся дворянством. В страхе перед новым вступлением на политическую арену народа эти классы фактически на время предоставили королю Карлу II свободу рук, поскольку речь не шла об основных, социальных результатах революции. На эти завоевания буржуазии у Карла хватало ума не покушаться, и это удержало его на престоле, вопреки той, обычно крайне непопулярной, политике, которую он проводил.

Собственно, политика короля тяготела к одной цели — максимальной независимости от парламента. Но без согласия парламента нельзя было получить денег (отец Карла II поплатился головой за попытку собирать налоги в обход парламента). Нельзя, конечно, внутри страны — вовне, оказывается, было можно. Людовик XIV был готов ежегодно давать Карлу II крупные субсидии, чтобы укрепить его положение по отношению к парламенту, а главное, обеспечить поддержку или по крайней мере нейтралитет Англии в тех войнах, которые вел французский король для утверждения своей гегемонии в Европе. Понятно, что французская дипломатия и французская разведка прилагали значительные усилия, чтобы сохранить под своим контролем внешнюю политику Англии.

С этой целью помимо «официальной» тайной субсидии, которая выплачивалась Карлу II, агенты Людовика установили личные контакты и постоянно делали крупные денежные подарки английским министрам и даже их секретарям. Например, секретный агент английского министра герцога Бекингема (сына фаворита Карла I) лондонский купец Лейтон, через которого тот вел переговоры с Французским двором, получил в 1668 году подарок в 400 пистолей.

Карл II не представлял себе жизни без нескольких, так сказать, официальных фавориток, не считая множества временных любовниц. Чем дальше, тем больше наряду с открытой политикой английского правительства и тайной дипломатией Карла устанавливались прямые контакты между его фаворитками и иностранными дворами. Если сам Карл заключил тайный альянс с Францией, то его главная метресса Барбара Вильерс, леди Кастлмейн (позднее, с 1670 года герцогиня Кливлендская), находилась в союзе с Испанией.

В новом Сент-Джемском дворце происходили настоящие сатурналии, в которых участвовали разом леди Кастлмейн, Френсис Стюарт, Нелли Гвини, другие королевские наложницы. К огорчению дипломатов, контроль над увлечениями короля стал невозможным. Карл волочился за каждой юбкой. Его называли не иначе, как Старина Роули, это была кличка одного из лучших жеребцов в королевской конюшне. Сам король был даже польщен прозвищем. По крайней мере, когда король ночью ломился в дверь комнаты очередной фрейлины, он в ответ на негодующий вопрос, кто стучит, неизменно отвечал:

— Мадам, это сам Старина Роули.

Все же известный консервативный историк К. Фейлинг предостерегал против преувеличения влияния фавориток, а некоторые авторы (Ч. Хартмен, А. Брайант) считают монаршее сластолюбие лишь ловкой маской. Разврат, оказывается, служил для сокрытия дальновидной патриотической программы… На деле же мало озабоченный необходимостью поддержания равновесия сил в Европе (о котором много говорилось в парламенте) Карл значительное внимание уделял уравновешиванию отношений между своими главными содержанками.

Унижало Карла в глазах его благочестивых верноподданных вовсе не само распутство, а то, что оно было очень уж неприкрытым и даже демонстративным, нарушая добрые традиции, которые восходили к Генриху VIII с его шестью женами. Шокировали несерьезность короля, полное пренебрежение к важным делам, интересовавшим его порой только как повод позубоскалить. Пусть Карл, как постарались показать новейшие историки, и не растрачивал на любовниц и фавориток без остатка все отпущенные ему парламентом деньги, достаточно было и того, что на них уходила все же значительная часть средств. Другую съедали казнокрадство, а также вопиющая некомпетентность лиц, назначавшихся веселым монархом на ответственные посты. В результате резко упал и престиж Англии за границей. Однажды голландский посол сделал Карлу II оскорбительное по своей невыгодности предложение: