Юрий Богданов - Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР

Одним из основных аспектов выступления Хрущёва Н.С. явилось обвинение Берия в попытках проведения разделения между партийной и государственной властью, при котором влияние партии ограничивалось только кадровыми вопросами. Отсюда следовал не совсем логичный вывод о том, что Берия вообще хотел уничтожить партию. Плодотворным (на десятилетия вперед!) оказалось стремление Хрущёва Н.С. списать на одного Берия все репрессии, все преступления режима, сделать его главным и практически единственным «козлом отпущения». В изображении нового политического вождя Берия оказался виновным почти во всех проблемах СССР — от внешней политики до состояния сельского хозяйства. А уж в эпитетах Никита Сергеевич в своей речи отнюдь не скупился, называя Берия «прохвостом», «провокатором», «агентом империализма», «умным, хитрым и вероломным» , открывая тем самым возможность и другим выступавшим пофантазировать в данном вопросе [83].

Всего на этом Пленуме готовились выступить 46 членов Президиума и ЦК, секретарей республиканских компартий и областных комитетов, из которых слово предоставили 24 записавшимся. Выделим из этих речей выступления лишь тех, кто имел отношение к Наркомату-Министерству внутренних дел. Начальник Первого главного управления Спекомитета по созданию атомного оружия, являвшийся в 1941–1951 годах заместителем наркома‑министра внутренних дел, Завенягин А.П. сказал: «Мне кажется, в оценках Берия, как работника, имеется преувеличение его положительных качеств. Всем известно, что он человек бесцеремонный и как таковой нажимистый, не считался ни с кем, легко мог продвинуть любое дело. Это качество было. Но с точки зрения того, чтобы понять вопрос, вникнуть в суть дела — я бы сказал, туповатый был человек. Без лести членам Президиума могу сказать, что любой член Президиума ЦК гораздо быстрее и глубже разбирался в вопросах и мог разобраться, чем Берия. По своей тупости он не мог вникнуть в дело. Когда мы занимались каким-либо вопросом, он говорил: бросьте вы к чёрту заниматься этим делом, вы организаторы. Как работу можно организовывать, не разобравшись в сути?» По словам Завенягина А.П., «подлец Берия» позволил себе решать вопрос об испытании атомной бомбы помимо Центрального Комитета. Главным его качеством являлось «презрение к людям», «он презирал весь советский народ, презирал партию, презирал руководителей партии» . Он считал «членов Президиума ЦК за простаков» , а на деле сам оказался «простаком, слепым бараном» . Берия являлся «отчаянным бюрократом» , зажимщиком ценных инициатив у подчинённых работников: «Чтобы какое-либо наше предложение получило поддержку, надо было поставить вопрос так, что оно вносится по поручению Берия» . А ещё «была у него замашка после смерти товарища Сталина вести игру в экономию» , мол, деньги надо не только на атомную бомбу тратить, но и «промышленность развивать, культуру, сельскому хозяйству помогать» . В этот момент Маленков Г.М. подал реплику, что «вы там деньги расходовали без всякого контроля» , теперь придётся за этим следить. Завенягин А.П. со сделанным замечанием согласился и, ещё поругав Берия за его позиции по ГДР и национальному вопросу, в заключение своей речи произнес: «Нет сомнения в том, что Центральный Комитет, освободившись от этого прохвоста, поведёт нашу партию и государство к новым успехам» [86, 93].

Восстановленный в должности министра внутренних дел Круглов С.Н. в своём достаточно кратком выступлении назвал Берия «врагом нашего государства», «проходимцем», «авантюристом» и «опасной гадиной» . Люди, работавшие с Берия, чувствовали на себе «хамство, наглость, грубость, унижение всякого человеческого достоинства» . С профессиональной точки зрения Берия развалил прежний аппарат МВД, набрал начальниками управлений людей, которые были из органов уволены: братьев Кобуловых, Деканозова, Судоплатова, Эйтингона. Отозвал из-за границы 200 резидентов советской разведки, чем полностью развалил всю разведывательную сеть. Без ведома Президиума ЦК создал подразделения для ведения активных действий в стране и за рубежом [93].

Новый партийный заместитель министра внутренних дел и секретарь ЦК Шаталин Н.Н. поделился с участниками пленума, какие материалы были изъяты из кабинета и сейфов Берия. Помимо документов Спецкомитета были обнаружены «дамские вещи» , перечень которых выступавший огласил с высокой трибуны. К тому же в кабинете были обнаружены многочисленные письма от женщин «интимно-пошлого характера» , а также большое количество «предметов мужчины-развратника» . В завершение своей речи выступавший сказал: «Вот, товарищи, истинное лицо этого, так сказать, претендента в вожди советского народа. И эта грязная моська осмелилась соперничать с нашей партией, с нашим ЦК» . Далее была высказана твёрдая уверенность в сплоченности рядов партии и дальнейших успехах страны в выполнении заветов, данных Лениным и Сталиным [93].

10 июля 1953 года все газеты опубликовали информационное сообщение о «состоявшемся на днях» Пленуме ЦК КПСС, на котором было принято решение за преступные антипартийные и антигосударственные действия, направленные на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившиеся в попытках поставить МВД СССР над правительством и КПСС, «вывести Л.П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов КПСС, как врага Коммунистической партии и советского народа» . После завершения столичного партийного форума по всей стране прокатилась волна партийных мероприятий, нацеленных на укоренении в сознании советских людей бесспорного постулата о том, что во всех наших бедах, репрессиях, произволе и неудачах виноват был единственный вражеский агент Берия, так хитро маскировавшийся до недавнего времени [3].

В период с 11 по 18 июля 1953 года в Центральном аппарате МВД проходили партийные собрания по обсуждению материалов Пленума ЦК КПСС, на которых выступили более 1600 сотрудников министерства. На большинстве собраний присутствовали министр внутренних дел Круглов С.Н. и его первый заместитель и секретарь ЦК Шаталин Н.Н. Конечно, «чекисты» обладали такой информацией, о которой простые люди даже не догадывались. Но в сложившейся обстановке выступавшие предпочитали говорить о том, что было приемлемо для политического руководства страны. В центре внимания оказалось «дело врачей» , по которому коммунисты заявили, что следствие было прекращено незаконно. Созданная по указанию Берия комиссия не приняла во внимание ряда доказательств вражеской деятельности и террористических высказываний «этих врагов» . Вносилось предложение о пересмотре ранее принятого решения об освобождении и возращении на работу врачей Лечсанупра Кремля. Среди сотрудников аппарата МВД нашлось много противников прекращения еврейских процессов и оправдания действий еврейских националистов какой-то общей обстановкой, якобы созданной в стране. Основная вина Берия, по мнению выступавших, состояла в том, что он стремился изменить прежний курс, принятый в последние годы жизни Сталина. Берия упрекали в том, что он прекратил расследование по обвинению ближайшего окружения вождя в сотрудничестве с британской разведкой, а это касалось постоянной утечки за рубеж сведений о работе Политбюро и решений пленумов ЦК (кстати, эта информация и сейчас подтверждается, но «крот» до сих пор не вычислен. — Ю.Б. ). Ещё один пример «вражеской деятельности» бывшего министра внутренних дел состоял в том, что «агентурно-оперативная работа в области сельского хозяйства как в центре, так и на местах официально была прекращена» . Теперь стало ясно, что «это был очередной враждебный замысел Берия, способствовавший подрыву колхозного строя» . В целом сотрудники МВД увидели в снятии и аресте Берия возвращение к прежним порядкам и одобрили этот поворот [83].