Владимир Черкасов-Георгиевский - Генерал Деникин

Звезда Белой армии Деникина ярко сияла все лето и начало осени 1919 года. Вот сводка дальнейших побед.

4 июля – занятие белыми Борисоглебска и Балашова. 24 – Темир-Хан-Шуры. 28 – взятие Камышина Кавказской армией Врангеля. 31 – захват белыми Полтавы.

5 августа – закрепление власти белых в Терско-Дагестанском краю. 6 – занятие белыми Бутурлиновки и Новохоперска. 10 – прорыв красного Южного фронта конницей Мамонтова. 11 – взятие белыми Гадяча. 18 – захват Тамбова мамонтовцами; занятие белыми Херсона, Николаева. 23 – занятие Одессы. 30 – Киева.

7 сентября – занятие белыми Нового Оскола. 10 – взятие Валуек. 17 – Сунджи. 20 – занятие белыми Курска. 24 – Фатежа и Рыльска. 28 – Глухова и Касторной.

6 октября – занятие белыми Воронежа. 12 – Чернигова. 14 – Орла. 16 – Севска. 17 октября 1919 года деникинцы взяли Новосилье уже в Тульской губернии! До Москвы было рукой подать… Но этот рубеж оказался последним в деникинском рывке к заветной столице России.

Генерал А. И. Деникин во всем блеске показал в этом великом походе свои военные таланты. Учитывая специфический, отборный состав белогвардейских войск, он ввел атаку редкими цепями, выполнение в наступлении каждым взводом самостоятельной задачи. Деникин, таким образом, явился родоначальником тактики высокопрофессиональных частей, ее будут развивать командос, десантники, другой спецназ.

Учтя особенности боев Гражданской войны, генерал основал формирование типа «колонна» – ядро из нескольких офицерских полков, автономно действующее в тактической и оперативно-тактической глубине и обрастающее местными партизанами. Деникинский военный гений также проявил себя в широте обманных маневров, рей-дировании по тылам врага, скоординированности по времени атак с разных направлений, мастерском умении выбирать цели для главных ударов.

Главком мог положиться на решение всех этих многотрудных задач, на изощрение «стиля» благодаря элите Белой армии: добровольческого ядра – белой соли – «именных» полков. Эти чудо-офицеры одинаково владели любым оружием и инициативно воплощали указания. С суворовских времен говорят о русских чудо-богатырях, белогвардейцы же были еще и военными интеллектуалами.

Они одной своей цветной формой обрекались на беспощадность врага, зато и имели право вести себя на особицу. Это была все та же старорусски-гвардейская ухватка, которую великолепно, кавалергардски определил граф Мусин-Пушкин: «Мы не стремимся быть первыми, но не допустим никого быть лучше нас».

Корниловцы отличались подчеркнутым презрительным разочарованием, что печатало их покойного генерала. Марковцы щеголяли в память своего кумира мятыми шинелями и забористым матом. Алексеевцы старались воплотить студенческие традиции общения, вспоминая своего «профессорского» шефа на небесах. А дроздовцы в тон их чеканному шефу держали иронию на лице, любили носить сверкающее пенсне в его честь…

Жарким летом и «летом бабьим» 1919 года белая офицерская лавина снежно топила Россию, но ледяная стужа сковывала сердца, когда освободители открывали красные застенки. Харьков, оказывается, так ликовал потому, что здесь показал весь ужас чекистского изуверства комендант Харьковской ЧК Саенко.

Из отчетов «Деникинской комиссии»:

Свидетель рассказывает: «Распахнулась дверь, и вошел молодой человек, лет 19, по фамилии Сычев, поддерживаемый двумя красногвардейцами. Это была тень, а не человек. На вопрос: «Что с вами?» – кроткий ответ: «Меня допрашивал Саенко». Правый глаз Сычева был сплошным кровоподтеком, на правой скуловой кости огромная ссадина, причиненная рукояткой нагана. Недоставало 4 передних зубов, на шее кровоподтеки, на левой лопатке рана с рваными краями; всех кровоподтеков и ссадин на спине было 37…

Излюбленный способ Саенко: он вонзал кинжал на сантиметр в тело допрашиваемого и затем поворачивал его в ране. Все истязания Саенко производил в кабинете следователя «особого отдела», на глазах Якимовича, его помощников и следователя Любарского…

Окончив казнь, Саенко возвратился в камеру весь окровавленный со словами: «Видите эту кровь? То же получит каждый, кто пойдет против меня и рабоче-крестьянской партии…»

В первом извлеченном трупе был опознан корнет 6-го Гусарского полка Жабокритский. Ему при жизни были причинены жестокие побои, сопровождавшиеся переломом ребер; кроме того в 13 местах на передней части тела произвели прижигание раскаленным круглым предметом и на спине выжгли целую полосу… У одного голова оказалась сплющена в плоский круг, толщиной в 1 сантиметр; произведено это сплющение одновременным и громадным давлением плоских предметов с двух сторон… Неизвестной женщине было причинено семь колотых и огнестрельных ран, брошена она была живою в могилу и засыпана землей…

После занятия Киева:

В большинстве чрезвычаек большевикам удалось убить заключенных накануне вечером (перед своим уходом). Во время этой кровавой бани, в ночь на 28 августа 1919 г. на одной бойне губернской чрезвычайки, на Садовой номер 5 убито 127 человек…

Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками…

Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредством размозжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а… отрывались…

Пытка киевских чекистов из китайцев:

Пытаемого привязывали к стене или столбу; потом к нему привязывали одним концом железную трубу в несколько дюймов ширины. Через другое отверстие в нее сажалась крыса, отверстие тут же закрывалось проволочной сеткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаяние животное начинало въедаться в тело несчастного, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до следующего дня, пока жертва не умирала…

По отчетам «Деникинской комиссии», в Харькове чекисты скальпировали арестантов и снимали перчатки с кистей рук. В Воронеже сажали голыми в бочки, утыканные гвоздями, и катали. На лбу узникам выжигали пятиугольную звезду, священникам надевали на голову венок из колючей проволоки. В Царицыне и Камышине – пилили кости. В Кременчуге всех священников сажали на кол, как и в Полтаве, где царил чекист по прозвищу «Гришка проститутка», однажды за день он посадил на кол восемнадцать монахов. В Екатеринославе – распинали и били камнями.

Одесские чекисты пытались превзойти харьковского Саенко и «Гришку проститутку»:

Офицеров истязали, привязывая цепями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком и в море, а потом бросали в топку…