Дмитрий Дёгтев - Секретные операции люфтваффе. От Гренландии до Ирака. 1939–1945

Это было связано с тем, что спецслужбы Третьего рейха активизировали заброску агентуры и диверсантов в тыловые районы, особенно в Поволжье. 25 февраля транспортное управление НКВД СССР разослало своим отделам на Дзержинской, Западной, Горьковской и других железных дорогах указание о розыске и ликвидации диверсионных групп противника, перебрасываемых через линию фронта. По данным органов НКВД, немцы в последнее время усилили заброску диверсантов для подрывов железных дорог в советском тылу. В течение месяца на территории Саратовской области были задержаны четыре члена диверсионно-разведывательной группы противника, десантированные в ночное время с немецкого самолета. Все они, находясь в лагерях военнопленных, были завербованы представителями военной разведки противника и направлены на учебу в Варшавскую разведшколу. После учебы и освоения радиодела была скомплектована разведгруппа, возглавлявшаяся неким Кравченко. Затем она была заброшена на территорию области с заданием осесть в крупных и стратегически важных населенных пунктах и проводить сбор разведывательных данных о работе железнодорожного транспорта, промышленных предприятий, выяснять дислокацию и укомплектованность воинских частей, сообщать о результатах бомбардировок вражескими самолетами важных объектов. Группа была оснащена средствами радиосвязи и оружием.

18 апреля в Сталинградскую область был заброшен агент абвера, который сразу явился с повинной в органы власти. Как выяснилось, он имел задание довольно широкого спектра: вести сбор данных о дислокации и численности воинских частей, их вооружении, расположении складов, техники и штабов, а также изучать суточные маршруты и основные грузопотоки железнодорожного транспорта, выяснять номенклатуру выпускаемой на военных заводах продукции и др.

Вот что докладывал командир взвода истребительного батальона Кумылженского района Сталинградской области о задержании немецкого парашютиста: «К выполнению оперативного задания отряд приступил 19 апреля 1942 г. в 1 ч. 40 мин. по местному времени с объявлением тревоги. План ночной работы заключался в следующем: я решил расставить сеть заслонов на подступе к Глазуновке с целью наблюдения за местностью, а сам с группой из 3 человек обследовал все возможные выгодные посадочные площадки. В 9 ч. 30 мин. заслон сообщил, что обнаружил подозрительного человека, указал его приметы и направление движения. Выехав на место, я догнал посланную вперед группу и задержал парашютиста, который совершил попытку к бегству. При обыске у него изъят револьвер, патроны, часы, компас, документы и три тысячи рублей денег. При выполнении задания особо отличились Селиванов, Слонов, Лободенко».

В апреле 1942 г. на территории Краснобаковского района Горьковской области были арестованы Антип Ефимович Лукашев и Я.А. Жуйков. Первый после задержания сознался, что после призыва на территории региона попал в плен в первые месяцы войны. Затем согласился сотрудничать с немцами, рассказал о всех известных ему военных заводах на территории Горьковской области и дислокации воинских частей. После этого Лукашев был направлен на учебу в разведшколу возле Смоленска, где прошел обучение по проведению диверсий. После выброски на территории Горьковской области агенты должны были осесть в районе железной дороги Горький – Киров и проводить диверсии.

При этом у Лакашева органы изъяли довольно крупный арсенал. В постановлении о сдаче вещественных доказательств, подписанном старшим следователем контрразведывательного отдела Управления НКВД по Горьковской области Маховым 21 апреля 1942 г., говорилось:

« Я, ст. следователь КРО УНКВД по Горьковской области Махов, сего числа рассмотрев следственные материалы по делу № 387 по обвинению Лукашева Антипа Ефимовича по ст. 58-1-«б» УК РСФСР –

НАШЕЛ

Во время ареста и личного обыска у Лукашева А.Е. были обнаружены:

1. Тола прессованного сульфитного – 2 кг.

2. Электровзрывателей – 5 шт.

3. Капсулей взрывателей немецкого производства – 9 шт.

4. Детонаторного шнура коричневого цвета – 47 метров

5. Бикфордового шнура 8,4 метра.

Все вышеперечисленные предметы являются вещественным доказательством, но ввиду своей громоздкости к следственному делу № 387 приобщены быть не могут, а потому –

ПОСТАНОВИЛ:

Взрывчатые вещества, изъятые у арестованного Лукашева Антипа Ефимовича, сдать на хранение в комендатуру УНКВД по Горьковской области. К делу приобщить соответствующие квитанции» .

В апреле и мае диверсанты, экипированные аналогичным арсеналом, были выловлены в районах городов Молотова (Перми) и Куйбышева.

Однако многим из заброшенных шпионов все же удалось выполнить задания. Именно в этот период в ряде мест из-за слабо поставленной противодиверсионной работы и охраны железных дорог агентура противника смогла нарушить движение и линии связи. Имели место и диверсии на предприятиях. Правда, из-за большого количества нарушений в технологическом процессе и аварий трудно было отличить, какие из них произошли по халатности, а какие являлись следствием подрывной деятельности германских диверсантов.

13 апреля начальник Дзержинского горотдела НКВД старший лейтенант госбезопасности Поляков писал секретарю Дзержинского горкома Шестакову: «На заводе № 96 в цехе № 4 имело место три случая аварий в 1941 г.: взрывхайтеркомпрессорного отделения, взрыв 34 ванн, затем еще 9 ванн. На заводе «Ява» конторой Союзхимпрома был смонтирован цех № 2, который в течение шести месяцев не работал. Причем в феврале месяце цех окончательно вышел из строя, а 3.4.42 г. взорван. Цех смонтирован с грубыми отступлениями от проектов, вентиляция неработоспособна. Канализация не работает, оборудование поставлено то, которое не предусмотрено проектом, и, наоборот, предусмотренное проектом не поставлено, техдокументация не оформлена и т. д.». В секретной переписке между НКВД и горкомом партии также отмечалась плохая охрана объектов, в частности, на Игумновскую ТЭЦ имели место неоднократные проходы людей без пропусков, по чужим пропускам, нарушения трудовой дисциплины охранниками и вахтерами, пьянки на посту и т. п.

По всей вероятности, в случаях, когда не удавалось найти диверсантов, аварию списывали на халатность и вредительство. В конце концов, тем же органам НКВД было более безопасно сообщить о раскрытии «контрреволюционного заговора», нежели о вражеской диверсии. Ибо во втором случае у руководства мог возникнуть вопрос: а как же вы допустили?! Почему не разоблачили шпионов до того, как они взорвали цех?

К примеру, в июле 1941 г. в цехе № 7 завода № 80 имени Свердлова в Дзержинске, являвшегося главным поставщиком взрывчатых веществ, произошел крупный пожар. Приехала комиссия Госконтроля СССР, которая обвинила в аварии руководство предприятия. Директор Сергей Горин, а также главный инженер Алексей Цыганков были отстранены от работы и арестованы. Горина потом расстреляли как «врага народа», а вот талантливый инженер Цыганков не только был оправдан Горьковским областным судом, но в сентябре 1943 г. назначен директором завода в звании генерал-майора и проработал на этой должности до 1954 г. Хотя взрывы на химических заводах гремели регулярно. Только за 1943 г. произошло 179 аварий и 1710 несчастных случаев.