Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Истребительный батальон (ИБ) состоял из двух-трех рот, иногда была взводная система. Каждая рота – из трех взводов, последний – из трех-четырех отделений. Общая численность личного состава составляла 300–400 человек. Реже в структуру батальонов входила пулеметная рота или команда. Комплектовалась и санитарная часть. При необходимости батальонам предоставлялось право использовать все виды местной связи и транспорта (телеграф, телефон, автомашины, мотоциклы, велосипеды). Имелись пешие и конные связные и посыльные, применялась световая и звуковая сигнализация.

Командирами ИБ назначались оперативные работники НКВД, представители внутренних и пограничных войск, сотрудники милиции. Штабы возглавляли имевшие военный опыт командиры запаса, а комиссарами становились вторые секретари райкомов партии или ответственные работники партийных и советских органов. В помощь батальонам в районах их деятельности формировались группы содействия и связи. На них возлагались задачи информирования о появлении парашютных десантов и диверсантов, поддержания связи между отдельно дислоцируемыми подразделениями, оповещения личного состава о сборе по тревоге и др.

Комплектовались ИБ преимущественно людьми непризывных возрастов, лицами, имевшими «бронь», женщинами и т. д. В зависимости от военной обстановки бойцы-истребители находились на казарменном положении или продолжали работать.

В условиях войны в неоднозначном положении оказалось и 3-е (контрразведывательное) Управление НКО СССР, и его структурные подразделения. Выйдя накануне войны из подчинения НКВД и попав под юрисдикцию Наркомата обороны, в армейской среде вчерашние особисты чувствовали себя чужими и оторванными от ранее регулярно поступавшей из территориальных органов госбезопасности агентурно-оперативной информации. В армии не забылись и события тридцатых годов с участием НКВД. Не менее остро ощущалась потребность в нормативно-правовой базе, регламентирующей их функции и задачи. Не хватало и подготовленных оперативных кадров.

«Военная контрразведка, – писал П. Судоплатов, касаясь вопросов ее деятельности в предвоенный период, – сама по себе работать самостоятельно не могла. Почему? У нее не было своих следственных изоляторов и оперативно-технической поддержки. Для успешной работы она должна была заимствовать подразделения наружного наблюдения, оперативного и слухового контроля. Она имела весьма и весьма ограниченную базу. Вместе с тем, выделение военной контрразведки (из структуры НКВД. – Авт. ) вскрыло необходимость дополнительных инструкций, нормативных актов о порядке взаимодействия всех оперативных служб органов госбезопасности. К сожалению, сделать это до войны не удалось».

27 июня 1941 г. начальник Управления А. Михеев в директиве «О работе органов 3-го Управления НКО в военное время» писал: «Всем начальникам 3-х отделов военных округов, фронтов, армий, корпусов, начальникам 3-х отделений дивизий. В соответствии с требованиями, вызванными обстановкой военного времени, задачи, определенные постановлением правительства от 8 февраля 1941 г. и Положением о Третьем управлении НКО, требуют усиления агентурно-оперативной работы … Впредь до получения Положения о работе органов Третьего управления НКО СССР в военное время, руководствоваться следующим…». Задачи подчиненных органов он определил лишь несколькими позициями: агентурно-оперативная работа в частях Красной Армии, прифронтовых районах и среди населения; борьба с дезертирами; контрразведывательная работа на территории противника.

«Не так, как должны и как могли, оказались подготовленными к ожидаемой войне не только Вооруженные Силы, но и наши спецслужбы, – отмечал в свою очередь в работе «Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны» профессор В. В. Коровин. – В первой военной директиве Третьего, контрразведывательного Управления НКО от 22 июня 1941 года не указывается противник, не ставится задача выявления его агентуры, а основное внимание уделяется обнаружению антисоветских элементов в Красной Армии. А когда читаешь доведенную до сведения всего оперативного и руководящего состава военной контрразведки директиву от 27 июня 1941 года, то складывается впечатление, что это не разработанная на пятый день войны инструкция к действию, а ранее подготовленный мобилизационный документ, не учитывающий реальной обстановки».

Заметим, упоминаемые документы вскоре подверглись конкретизации и уточнению. Акцент делался на противодействии диверсионным группам и агентуре противника. Но довести начатую работу до логического завершения Михеев не успел.

В этот же период перед военными контрразведчиками ставились невыполнимые задачи, среди них, например, создание моторизованных войсковых групп для захвата кадровых сотрудников немецких спецслужб и их архивов. И это в условиях, когда советские войска отступали по всей линии фронта. Из-за непродуманных приказов и распоряжений не меньший урон в первые месяцы войны несла и агентурная сеть. В тыл врага ее предписывалось забрасывать на глубину 100–150 километров, в реальности – в оперативные тыловые районы групп армий и армий Вермахта, то есть на территорию, плотно насыщенную войсками, которые надежно прикрывались армейской контрразведкой, органами СД и гестапо. И даже успешно выполнив поставленную задачу, агенты НКВД, ГРУ Генштаба Красной Армии, партийных органов сталкивались с неразрешимой дилеммой – передачи полученных разведданных. Технические средства радиосвязи отсутствовали, а дорога «домой» занимала порой слишком много времени. Добытая информация в большинстве случаев теряла не только актуальность, но и практический смысл.

17 июля 1941 г. вышло постановление ГКО [62]«О преобразовании органов 3-го Управления НКО СССР в Особые отделы НКВД СССР». Последние создавались в действующей армии и военных округах (от дивизии и выше), а 3-е Управление получило правовой статус Управления особых отделов (УОО). Возглавил его В. С. Абакумов, он же стал заместителем наркома внутренних дел СССР. Надев в петлицы три ромба комиссара госбезопасности III ранга, А. Н. Михеев отбыл в ОО Юго-Западного фронта.

Михеев Анатолий Николаевич (1911–1941).

Родился в Архангельске в семье сторожа железнодорожной ремонтной мастерской, русский. Окончил среднюю школу (1927), военно-инженерную школу (1931). Командир взвода, роты отдельного батальона. Член ВКП(б) с 1937 г. Службу проходил в войсках ОГПУ – НКВД – курсовой командир 4-й пограничной школы в г. Саратове, затем руководитель ее оборонительных и необоронительных сооружений. В 1935–1939 гг. – учеба в Военно-инженерной академии РККА им. Куйбышева; 1939–1941 гг. – соответственно начальник ОО НКВД Орловского военного округа, Киевского ОВО, начальник ОО ГУГБ НКВД СССР, начальник 3-го Управления НКО СССР, начальник ОО НКВД Юго-Западного фронта.