Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Окончание учебы заканчивалось выпускным экзаменом и заключительной характеристикой о целесообразности дальнейшего использования. Признанные пригодными для работы в системе «Восточного министерства» освобождались от работ в рейхе или из плена и направлялись в «свободный» лагерь [93]для получения личных документов и направления на «труд» по полученной специальности.

Ожидание в «свободном» лагере предстоящего назначения сопровождалось углубленным усвоением навыков пропагандистской и агентурно-оперативной работы. Здесь же работала и «высшая квалификационная комиссия» во главе с недавним советским профессором Василием Минаевым. Ей предоставлялось право определять знания и квалификацию лиц, претендующих на занятие той или иной должности не только в административных оккупационных органах, но и в учреждениях рейха, подразделениях Абвера и РСХА, в том числе «Зондерштаба Р», «Цеппелина», подразделениях ГФП, 1Ц, войсках СС, РОА и др.

Выписка из протокола

26 мая 1945 г. Я, начальник воинской части 05675 полковник Мандральский, совместно со ст. оперуполномоченным капитаном Филипповым допросил задержанного – Минаева Василия Васильевича, 1892 года рождения, урож. Ростовской области, Тарасовского р-на, с. Митякинского, из служащих, русский, беспартийный, образование высшее, бывш. профессор Московского института цветных металлов и золота, женат, не судим, домашний адрес: Москва, Фрунзенский район, 1 Поклонная ул., дом № 6.

Вопрос: Где Вы содержались, находясь в плену у немцев?

Ответ: Сразу после пленения я был доставлен в штаб неизвестной мне немецкой воинской части, где меня допросили, а затем этапным порядком направили в город Киров, затем в лагерь гор. Рославль. Здесь был подвергнут вторичному допросу, после чего через Смоленск и Борисов привезен в Минск и помещен в блок для командного состава шталага № 352. 28 марта 1942 г. меня отправили в Берлин в шталаг завода, откуда через несколько дней вместе с тремя другими пленными направили в лагерь военнопленных возле деревни Вустрау. Отсюда я был переведен в так называемый зондерлагерь при Восточном министерстве Германии.

Вопрос: Каким образом Вы попали в зондерлагерь?

Ответ: Во время пребывания в лагере возле дер. Вустрау меня для разговора вызвал сотрудник зондерлагеря белоэмигрант Брунст. В беседе, после краткого ознакомления с моими автобиографическими данными, он рассказал, что Восточным министерством Германии организуется лагерь для подготовки пропагандистов, предназначенных для работы в оккупированных областях Советского Союза. Военнопленные, изъявившие желание обучаться в этом лагере, будут освобождены из плена через Восточное министерство. Здесь же он предложил мне обучаться в данном лагере, на что я не дал определенного ответа. Второй раз на эту же тему со мной беседовали сотрудники лагеря Брунст и Редлих в присутствии работника Восточного министерства Кнюпфера. На этот раз я так же не дал согласия на вступление в лагерь, однако, несмотря на это, 25 апреля я был переведен в русское отделение зондерлагеря в дер. Цитенхорст. В лагере я был помещен отдельно от других, вместе с пленными генералами Прохоровым, Трухиным и Закутным. С апреля по сентябрь 1942 г. проживал с указанными лицами, а затем был зачислен в число сотрудников зондерлагеря в Вустрау, согласно моему желанию.

Вопрос: Что из себя представлял зондерлагерь в дер. Вустрау?

Ответ: Зондерлагерь в дер. Вустрау был создан Восточным министерством Германии в апреле 1942 г. Основная цель создания лагеря, как официально объявлялось, была подготовка пропагандистов для работы в оккупированных немцами областях Советского Союза. Однако после выяснилось, что лица, прошедшие обучение в зондерлагере, использовались не только как пропагандисты, но и в качестве работников немецкой администрации на оккупированной территории, а также для переброски с разведывательными заданиями в тыл частей Красной Армии. Например, со слов вернувшихся в лагерь пропагандистов первого выпуска мне известно, что большинство из них использовались на работе в полиции гор. Киева и на административных должностях. Осенью 1943 г. на общелагерном сборе начальник лагеря Френцель объявил, что на советско-германском фронте после шестикратного перехода через линию фронта погиб ранее обучавшийся в школе Патутин Николай Николаевич. Кроме того, возвратившийся в лагерь Боев рассказывал, что, находясь на Востоке, он несколько раз успел побывать в тылу Красной Армии, за что был награжден немецким командованием «Восточной медалью».

Зондерлагерь в Вустрау был разбит на три блока: русский, украинский и кавказский. Русский блок размещался в дер. Цитенхорст, а украинский и кавказский – в дер. Вустрау. Каждый блок, в свою очередь, разделялся на группы, именуемые А, Б, В, и Ц, численностью от 12 до 25 человек. В группы А и Б подбирались наиболее проверенные люди, предназначенные для выполнения важных заданий. Занятия в лагере проводились по лекционному методу отдельно в каждом блоке. Один раз в неделю устраивались общелагерные лекции. Лекционные материалы разбирались на групповых занятиях и собеседованиях. По пройденному курсу слушатели сдавали зачеты, после чего с ними устраивались 2–3 недельные групповые экскурсии по Германии. После окончания экскурсий и возвращения в лагерь цикл обучения считался законченным. До лета 1943 г. кандидатуры для обучения в лагере подбирались исключительно из числа военнопленных, а затем в лагере начали появляться слушатели, подобранные из числа эвакуировавшихся в Германию немецких пособников-старост, бургомистров, полицейских.

Протокол записан с моих слов правильно и мной прочитан. Минаев.

Допросил полковник Мандральский,

капитан Филиппов.

Подготовку пропагандистов из этнических немцев («фольксдойче») «Восточное министерство» проводило в г. Шварцзее (Германии), где в 1942 г. деятельность развернул специальный лагерь-школа. Кроме пропагандистских кадров, в нем совершенствовали знания и навыки агенты-нелегалы, немецкий язык – переводчики, учились будущие бургомистры и административные чиновники для оккупированных областей. Завершение трех-четырехмесячной учебы заканчивалось назначением на вакантные должности с обязательной вербовкой в качестве информаторов Абвером, СД или гестапо. Задержки возникали с первой категорией обучающихся. Спецслужбы использовали их лишь после завершения всех «формальностей» по будущей агентурной работе.

От «Восточного министерства» в подготовке пропагандистских кадров пытались не отставать ведомство Геббельса, а также Отдел пропаганды ОКВ. В силу различных причин это им удавалось с трудом. Сказывались ограниченные возможности в пополнении их школ соответствующим контингентом обучающихся, а также особенности работы министерства «правды». Среди военнопленных и населения оккупированных районов геббельсовская команда стремилась отыскать не только профашистски настроенных лиц, но и хорошо знающих русский, немецкий и другие языки людей, профессионально подготовленных, могущих качественно выполнить нужную работу. Во втором случае потребности Вермахта в первую очередь определялись получением разведывательной информации, подрывом боеспособности Красной Армии и дезорганизацией работы советского тыла. Подготовка собственно пропагандистов здесь считалась второстепенным направлением.