Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Вспоминая о беспокойной службе по охране тыла Юго-Западного фронта, бывший начальник заставы 94-го Сколенского погранотряда лейтенант М. Г. Паджев писал: «В войсковом тылу 26-й армии особую активность проявляли шпионы-сигнальщики, действовавшие в основном в районах станций Золотоноша и Гребенка. Как только туда прибывали воинские эшелоны, об этом сразу же становилось известно противнику. Не успевали войска выгрузиться – появлялись бомбардировщики. Эшелоны обычно приходили ночью. Самолеты на цели сигнальщики наводили ракетами. Урон от этого был велик. Кроме того, они распространяли и всевозможные слухи, сеяли панику.

Однажды под вечер наш взвод оказался в небольшом селе вблизи станции Гребенка. До этого в поисках подозрительных лиц мы весь день прочесывали лес, и бойцы изрядно устали. Но не успели расположиться на отдых, как послышался гул немецких самолетов. И в этот же момент над станцией вспыхнула одна, затем другая красные ракеты. Воздух потрясли взрывы. Небосвод озарился пламенем пожарищ.

Шпионов-сигнальщиков взвод искал всю ночь. Прочесывали поля, перелески, спрашивали людей в селах, выясняя, нет ли посторонних. Но безрезультатно. Часов в десять утра мы подошли к какому-то селу, остановились у крайней хаты, объявили привал. И тут к нам подошла женщина и сказала:

– Утром я работала в поле, а когда возвращалась домой, увидела двух мужчин. Заметив меня, они скрылись в подсолнухах. Мне это показалось странным.

– Где вы видели этих людей?

– Вон там, за селом, – показала она рукой в сторону от дороги.

Пограничники быстро оцепили посевы подсолнуха и стали их прочесывать. Вскоре бойцы Писакин и Елисеев обнаружили двух лежащих на земле мужчин. Те тоже их заметили и бросились бежать. Пришлось открыть огонь. Неизвестные вынужденно остановились. Один из них лет тридцати, высокий, широкоплечий, с загоревшим, почти бронзовым лицом. Другой – можно сказать, подросток, небольшого роста, щуплый. На вопрос, почему прячутся в подсолнухах, старший ответил: зашли по нужде.

– Почему же вы бежали от бойцов?

– Испугались, – ответил мужчина. – Подумали, что это не красноармейцы, таких фуражек мы никогда не видели.

– Документы у вас есть?

– А как же. – И детина, засунув руку за пазуху, достал справку.

В бумаге значилось, что он и его сын эвакуируются в тыл страны.

– И это все?

– Все. Проклятый немец разбомбил наш эшелон и остальные документы сгорели.

Тут подошли пограничники Дмитриев и Макаров.

– Товарищ лейтенант, вот шли по их следу, смотрите что нашли. Дмитриев держал пистолет системы «Вальтер», а Макаров – мешочек с патронами к нему.

– Это ваше?

– Что вы, – засуетились оба. – Зачем это нам?

Но как не запирались задержанные, выдал их акцент. По справке они значились жителями Житомирской области, а разговаривали как гуцулы из Прикарпатья, уж их говор я знал хорошо. Вот акцент свой они никак не могли объяснить. Задержанных мы передали в соответствующие органы, где они сознались, что по заданию немецкой разведки пускали ракеты на станции».

Пристальное внимание советским магистралям, особенно железнодорожному транспорту, в тыловых и прифронтовых районах Абвер, отдел «Иностранные армии Восток» и РСХА, уделяли не случайно. «Русские железные дороги, – гласил один из пунктов плана «Барбаросса», – должны быть перерезаны в зависимости от их значения для операций преимущественно на их важнейших ближайших объектах… путем их захвата смелой высадкой парашютистов и авиадесантных частей». В зависимости от военной обстановки, диверсанты получали задачи конкретного плана: захватывать железнодорожные мосты, другие подобные объекты; всеми доступными средствами нарушать работу железнодорожных артерий, питающих Восточный фронт живой силой, боевой техникой и припасами и др. В ход шли все доступные способы: подрыв железнодорожных стрелок и полотна, уничтожение паровозов и депо, водонапорных башен, мелких и крупных станций и т. д. «На третий день войны, – писал генерал-майор в отставке М. А. Белоусов, – старшие лейтенанты госбезопасности Котовенко и Горюшко были командированы в 6-ю армию в район Изяслав – Шепетовка. Рано утром, не доезжая Шепетовки, они увидели, как на лесок возле дороги из двух немецких самолетов начал выбрасываться десант. Диверсанты! Решение принимается молниеносно: Котовенко на машине мчится в Шепетовку за подкреплением, а Горюшко остается на опушке леса для наблюдения за дальнейшими действиями десанта. Вскоре со взводом пограничников Котовенко возвращается в обусловленное место и видит, что Горюшко уже вооружен трофейным автоматом. Оказалось, что невдалеке от него приземлился один из парашютистов и, пока фашист выпутывался из строп, он прикончил его без выстрела.

Диверсантов окружили. Минут через двадцать бой закончился. Из шестидесяти парашютистов уцелели двое. Они же показали: выброшенная диверсионная группа имела задание вывести из строя Шепетовский железнодорожный узел и этим парализовать работу наших четырех прифронтовых дорог».

Особая роль в подрывной работе отводилась агентам-сигнальщикам: удачно произведенный с их помощью авианалет грозил уничтожением не только воинских эшелонов, но и всей железнодорожной инфраструктуры. «Нелегки обязанности начальника железнодорожной станции, особенно они осложнились с началом Великой Отечественной войны, – делился воспоминаниями бывший начальник Фастовского железнодорожного узла Владимир Белинский. – Наиболее трудными оказались первые дни войны. На станции Фастов (в 50 км от Киева. – Авт. ) скопилось большое число эшелонов с мирными грузами, а также военным имуществом, боеприпасами и т. д. А тут все чаще стала совершать налеты фашистская авиация. Но вражеских летчиков подводила их же пунктуальность: у нас, как правило, они появлялись на рассвете. И мы стали хитрить. К этому времени старались рассредоточить эшелоны в разных концах железнодорожного узла, а оставшиеся замаскировать. Но так продолжалось недолго. Однажды, когда послышался гул самолетов, в небо в районе станции взлетели ракеты. Это сигнальщики стали обозначать гитлеровцам цели для бомбежки. Задержать в тот день никого не удалось. К следующему налету мы подготовились со всей серьезностью. Территорию скрыто оцепили бойцы истребительного батальона, сотрудники НКВД, партийно-комсомольский актив города.

Для дезорганизации немецких летчиков во многих отдаленных местах были выставлены красноармейцы, имевшие ракеты различного огня. Как только бомбардировщики стали приближаться, в районе станции появились две ракеты, и тут такие же ракеты взлетели в воздух далеко в стороне. Фашисты растерялись, а потом сбросили бомбы на близлежащий пустырь. В тот день ни одна из них не упала на станцию. А в это время стали искать вражеского лазутчика. Обнаружили его возле водонапорной башни, где он пытался спрятать ракетницу и другое шпионское снаряжение. Приговор военного трибунала был жесток, но справедлив…