Ноэль Воропаев - Маркус Вольф. «Человек без лица» из Штази

Заверения Питовранова насчет невмешательства советской стороны в назначение Волльвебера в 1953 году не убедили Ульбрихта, возможно, потому что он знал о тесных и многолетних связях Волльвебера с Советским Союзом. Ульбрихт стоял на своем. Он спросил Питовранова, что за разведку и контрразведку создали Советы, если они не могут быть информированы о деятельности «оппозиции» в СЕПГ. Ульбрихт рассказал о происшедшей несколько дней назад встрече в ресторане «Волга», что в Восточном Берлине, своих соперников по партии – Волльвебера, Отто Гротеволя и Карла Ширдевана, о которой он не был информирован. Еще он пожаловался на то, что ему остались неизвестным содержание «выпадов» против него Ширдевана, когда тот летел из Пекина вместе с главным идеологом Советского Политбюро Михаилом Сусловым.

Тогда Питовранов сказал Ульбрихту, что советским чекистам запрещено расследовать информацию о лидерах своей компартии и своего правительства, и, вероятно, офицеры MfS связаны таким же правилом. А затем, стараясь сгладить остроту критики против Ульбрихта, высказался так: «Послушайте, Ширдеван еще ребенок. Он нуждается в хорошей порке, только и всего» [37].

Ульбрихт на этом не успокоился и спросил Питовранова, что он думает о кандидатуре Мильке в качестве преемника Волльвебера. На это Питовранов заметил, что Ульбрихт уже задавал этот вопрос и получил на него ответ – это дело Центрального комитета СЕПГ. Но Ульбрихт продолжал настаивать, чтобы Пивоваров высказал свое мнение, и тогда Питовранов сказал: «Мильке – твердый и энергичный работник, который неплохо зарекомендовал себя в прошлом.

Но есть некоторые моменты в его отдаленном прошлом, которые довольно трудно понять. Его брат умер в Западном Берлине, но Мильке ни словом не обмолвился об этом в ЦК СЕПГ. И мы не знаем, почему он молчал». Понимая, что Ульбрихту нужно одобрение КГБ на назначение Мильке, Питовранов высказал свое недоверие к последнему: «Он хитрит и ловчит со всеми, включая нас, даже когда играет роль доброго друга. Лучше вам выбрать кого-нибудь достойного из ваших районных первых секретарей на пост министра, а заместителем поставить профессионала – того же Мильке или Маркуса Вольфа». Чувствовалось, 4fo Питовранов в восторге от Вольфа. Он называл его отличным, дисциплинированным сотрудником с хорошей головой. Однако все знали, что Мильке и Вольф недолюбливали друг друга, поэтому предложение Питовранова серьезно не рассматривалось [38].

Дело о назначении Мильке не закончилось этим обедом. Прежде чем Питовранов покинул Карлсхорст и улетел в Москву, где он должен был приступить к новой работе, председатель КГБ Серов позвонил ему и сказал, что он и ветеран КГБ Александр Коротков, давний друг Ульбрихта, собираются в Восточный Берлин по другому делу и проводят Питовранова. Вскоре Питовранов узнал, что «другим делом» была встреча с Ульбрихтом и договоренность о назначении Мильке министром государственной безопасности ГДР. Насколько известно от Питовранова, Серов и Коротков вскоре тоже прилетели в Москву, нагруженные подарками от благодарного Мильке [39].

Тем временем лидер СЕПГ снова озадачил Москву. 7 февраля 1955 года Серов проинформировал Центральный комитет о возникших проблемах с Ульбрихтом, о чем доложил аппарат КГБ в Карлсхорсте. Очевидно, Ульбрихт приказал органам госбезопасности ГДР усилить репрессивные меры против «лиц, заподозренных в подрывной деятельности и саботаже». Что касается министерства сельского хозяйства, то Ульбрихт настаивал на том, что «по крайней мере 10–12 процентов работающих там – враги», и приказал «обыскивать и арестовывать подозреваемых, даже если нет доказательств их криминальной деятельности». Ульбрихт собирался применить такие же меры в отношении других министерств, особенно министерства строительной промышленности и статс-секретариата по углю. Когда государственный секретарь Вольвебер подчеркнул необходимость соблюдения закона, Ульбрихт возразил: «Было бы целесообразно объяснить прокурорам, чтобы в качестве временной меры давать санкции на арест и задержание не на двадцать четыре часа, как положено по закону, а на две недели». Серов пояснил: «Наши немецкие друзья были предупреждены инспекцией, что такие меры, как обыски и аресты или задержание подозреваемых на две недели, требуемые товарищем Ульбрихтом, должны применяться осмотрительно, иначе пострадают невинные и в руководстве министерств воцарится атмосфера неуверенности, а это только создает дополнительные поводы для побегов на Запад» [40]. В письме Серова в Центральный комитет, возможно, отчасти отразилось его стремление продемонстрировать свою поддержку «социалистической законности» и реформам органов безопасности, до сих пор сохранявшим сталинский стиль, которые стали проводится после изгнания Берия. Вероятно, это письмо основывалось и на негативном, в целом, отношении к Ульбрихту в определенных кругах в Москве [41].

Несмотря на то что Ульбрихт предпочитал Мильке, Волльвебер продолжал оставаться на своем посту, и в ноябре 1955 года Секретариат государственной безопасности был вновь превращен в самостоятельное министерство, с Воль-вебером в качестве министра. Пока он пребывал в этой должности, восточногерманская служба (с помощью Советов) добилась заметных контрразведывательных успехов. В добавление к тому, о чем упоминал Серов в письме от 5 апреля 1954 года, материалы архивов КГБ свидетельствуют об операции «Стрела» (июль – август 1954 года), завершившейся арестом 305 человек, в том числе 203 членов организации Гелена и других западногерманских разведслужб. Были захвачены семь радиопередатчиков. В апреле 1955 года была проведена массированная операция «Весна» против американских, английских и западногерманских разведывательных органов, а также других подрывных организаций. В результате 640 агентов были арестованы; четыре американских, пять британских, три западногерманских агентурных сетей было ликвидировано. Были конфискованы тринадцать портативных радиопередатчиков, средства тайнописи, оружие и другое оборудование [42]. Наряду с этими успехами контрразведки, начала заметно проявлять себя группа Маркуса Вольфа. Она стала Главным Управлением разведки ( Hauptverwaltung-Aufklaerung, HVA). Похоже было, что «Штази», наравне с другими службами национальной безопасности ГДР, превратилась в зрелый государственный орган.

18 января 1956 года ГДР объявила о создании Министерства национальной обороны, а формирования военизированной народной полиции (Kasemierte Volkspolizei) стали Национальной народной армией (National Volksarmee, NVA). В январе Национальная народная армия (ННА) стала частью войск стран-участниц Варшавского блока под командованием советского маршала Конева. В свою очередь, отношения органов госбезопасности и разведки Восточной Германии, MfS, с подобными службами в странах Варшавского блока тоже приобрели легальную основу, и их представителей официально пригласили на совещание служб безопасности в Москве под председательством Серова (7—11 марта 1956 года). MfS была предоставлена возможность высказаться о том, как восточноевропейские службы могли бы действовать на территории ГДР. У Серова к тому же был еще один повод участвовать в совещании: его все более беспокоили свидетельства о росте националистических настроений в Венгрии и Польше [43].