Леонид Млечин - 25 главных разведчиков России

Шах болезненно относился к критическим статьям в иностранной прессе. И был готов даже разорвать дипломатические отношения. Не понравившаяся ему статья в немецкой газете в 1931 году едва не привела к разрыву отношений с Германией. В 1936 году, тоже из-за одной статьи, отношения с Соединенными Штатами были прерваны почти на два года.

Подпись под фотографией в парижском журнале в 1938 году привела к ссоре с Францией. Шах писал президенту Франции:

«У нас сложилось впечатление, что в течение ряда лет во Франции не уделяли достаточного внимания переменам, происходящим в нашей стране, и не пытались правильно понять новый Иран. Именно такое отношение, нашедшее отражение во французской прессе, вынудило нас прервать связи между нашими странами до тех пор, пока Франция не проявит готовности увидеть нашу страну в истинном свете».

Одна из самых древних империй – Персидская – возникла на земле, богатой нефтью. Проснувшись от многовековой спячки, Иран пустил в ход нефтяное богатство, чтобы вернуть было влияние в международных делах. Когда в семидесятые годы в Иран потекли нефтяные деньги, у руководителей страны закружилась голова. Шах выдвинул лозунг: «Превратить Иран в одну из пяти главных промышленных держав». Шах рассчитывал, что национальный доход будет расти более высокими темпами, чем в Японии.

Шах правил, как восточный самодержец, не терпел никакой иной власти, кроме собственной. Он содержал развращенный двор и развращенное семейство. Гордился тем, что ликвидировал всех, кто оказывает ему сопротивление, откровенно признавался, что питает отвращение к демократии. Тем не менее он очаровал Запад. Им восхищались. У него были идеи, он производил впечатление крупного государственного деятеля. И у него были деньги, может быть, слишком много денег для реализации своих идей. Казалось, Иран способен совершить прыжок и присоединиться к головному отряду крупных индустриальных держав. Как это произошло с Японией, а затем с Южной Кореей.

И забывали, что Иран – одна из самых кровавых диктатур в мире. Или надеялись, что охватившее шаха безумие репрессий постепенно пройдет. Или что это неизбежное зло в стране, лишенной демократических традиций, грубой и склонной к насилию.

Надеялись, конечно, что шах когда-нибудь перейдет от просвещенного деспотизма к либеральной демократии. Но он был слишком уверен в превосходстве своей системы правления над всеми другими. Шах упустил свое свидание с историей. Его мечта об экономическом чуде выродилась в необъятную коррупцию – страна погрязла в бакшишах, взятках и расточительстве, которые обеспечили процветание иранского политического общества.

Мечта о превращении в великую индустриальную державу оказалась лишь манией величия шаха. Кончилось это тем, что разочарованная страна повернулась к нему спиной и нашла спасение в религии. Превращение в исламское государство только усилило иранский национализм, презрение к внешнему миру и одновременно страх перед ним. Иранцы уверены, что они со всех сторон окружены врагами. «Взгляните на карту, – говорят иранские политики, – и вы, быть может, прочтете там нашу судьбу». Судьбу, в которую силой обстоятельств или, скорее, силой географии всегда вмешивались другие страны – и будут вмешиваться.

Политики в Тегеране уверены, что весь мир зарится на нефтяные богатства страны и мечтает ее оккупировать. Иранцы не чувствуют себя в безопасности даже в исламском мире, потому что иранцы – шииты.

Мусульмане делятся на суннитов и шиитов, между ними непримиримые противоречия. Сунниты составляют абсолютное большинство среди мусульман. Из двадцати одной арабской страны в двадцати власть принадлежит суннитам. Они с опаской относятся к шиитскому Ирану. Ваххабиты называют шиитов пятой колонной врага. Суннитские радикалы из АльКаиды считают шиитов такими же врагами, как и сионистов и христиан. Сменивший Осаму бен Ладена на посту террориста номер один иорданец Абу Мусаб аз-Заркауи сравнил шиитов с «затаившейся змеей, зловредным скорпионом, отвратительным шпионом и смертоносным ядом».

В исламском мире шииты – меньшинство. Они составляют примерно десять процентов общего числа мусульман. Поэтому на протяжении всей своей истории шииты подвергались преследованиям. Для них характерен культ мучеников. Это выражается в готовности к войне и к смерти во имя веры.

В этой стране ислам был выкован в горниле древней персидской традиции. Мессианство тысячелетней Персии питало шиизм. Еще одна традиция шиизма – традиция насилия и мученической смерти, берущая начало от насильственного характера самого откровения. Иранский год идет от траура к трауру. Немногие праздники лишь оттеняют этот долгий и тяжелый ход. Смерть и мученичество неразделимы. Именно из этого зловещего насилия рождается для шиитов драма человеческого существования.

Они воспитываются в убеждении, что их долг – вести войну против неверных, священную войну в защиту находящегося в опасности ислама, предавая свое тело муке, жертвуя своей жизнью.

«Наш долг – защищать ислам, – писал Хомейни. – Это совершенно необходимо, гораздо более необходимо, чем молитва или пост. Это такая обязанность, которая требует пролить кровь. Наша кровь не ценнее крови имама Хусейна, погибшего за ислам».

Современное иранское духовенство в значительно большей степени, чем шахский двор, считает весь мир враждебным. Все, что происходит в мире, кажется муллам одним большим заговором против Ирана и их власти. Поэтому иранские агенты охотятся за представителями оппозиции, которые бежали за границу. Манера иранских политиков угрожать своим врагам создает впечатление, что они стоят с поднятым мечом. А если не с мечом, а с ядерным оружием?

Вот почему возможность появления у Ирана ракет с ядерными боеголовками – это кошмар, который преследует американцев, европейцев и соседей Ирана – Турцию, Саудовскую Аравию, Ирак, Израиль. Американцы многие годы пытаются убедить Российских руководителей отказаться от ядерного сотрудничества с Тегераном, но безуспешно. Американцам, правда, удалось помешать Российскому министру по атомной энергии Виктору Михайлову поставить Ирану газовую центрифугу, которая обогащает уран до оружейного. Борис Ельцин в свое время запретил продажу центрифуги. Но от контракта на строительство атомной электростанции в Бушере Россия не отказалась.

Строить ядерный реактор в Бушере на побережье Персидского залива начинали еще при шахе немцы. После исламской революции правительство Федеративной Республики приказало фирме «Сименс» остановить работы. Долгое время иранцы не вспоминали о ядерных делах. Хомейни был слишком занят исламской революцией.